В моих снах цветы тают и распускается снег... ©
Открытки с соборами скоро закончатся))
О, Крепость Луда, которую нынче люди называют Лондоном, изрядно разрослась с древних времён!
Диана плавно опускается перед собором, скрежетнув когтями о камень ступеней, складывает крылья и вежливо склоняет голову, и королева Анна величественно кивает в ответ. Камень или эхо — пусть даже памятник королеве всего лишь память, это всё равно обязывает.
Люди не видят драконицу, как не замечают и жизни статуй.
Каменный Павел неодобрительно наблюдает и уж который век отказывается говорить с Дианой, будто, приняв добровольно веру, принял с нею и происхождение драконов, ведущих, как известно, род свой от того Змия. То, что драконы на гербе Сити держат щит с его, Павла, мечом, святой предпочитает не помнить. Может, конечно, он не одобряет римлян, с которыми и пришла когда-то Диана на эти берега, хоть от крепости, ими построенной, и взял начало своё нынешний град.
Римская империя пала, а Диана — осталась.
Просто драконы не умирают, а засыпают, обращаясь в камень, и самый крохотный кусочек того каменного изваяния может вместить суть. И одному из колдунов хватило знаний и сил, чтобы, используя камень, отколотый от давно разрушенного изваяния, вызвать дух дракона. После долгого сна драконица была слаба и растеряна, потому и не сумела противостоять путам подчинения. Много человеческих жизней унесли пожары, а Великий Лондонский пожар остался страшной трагедией в памяти людей. Драконий огонь трудно погасить…
Отчего колдун невзлюбил собор Святого Павла, Диана не знала. Потому, может, что церковь не одобряла колдунов?..
Или колдуну было важнее место, на котором люди так упрямо возводили собор за собором?
Три собора погибли в огне.
Но даже долгий век колдунов несравним с драконьим, и Диана оказалась свободна, а камень её — утерян.
...а потом при строительстве нового собора, закладывая символический первый камень, архитектор, сэр Кристофер Рен, вложил тот самый, драконий, вмещающий суть.
Что бы ни говорили священные книги людей о драконах, драконы далеки от добра и зла. Но всякому дракону нужна цель, а утратив её, дракон засыпает. Пока Диана бережёт собор, уже погибавший по её вине, у неё есть цель. Да и памятники и изваяния, и призраки, это эхо живших (или выдуманных, Диана с трудом различает, потому что выдумка со временем становится реальностью, если в неё многие верят) людей, забавны в общении и вовсе не имеют ничего против драконов (кроме самого Павла, конечно) — соскучишься за века так, что рад будешь любому собеседнику; в отличие от призраков, привязанных к месту упокоения тел, у Дианы всё же больше свободы, хотя камень её и здесь. Но именно она приносит последние слухи и новости — драконы дружат с ветрами, а те знают про всё на свете.
Призраки — а их около двухсот, Диана вечно сбивается со счёта, — так радуются этим слухам и новостям (хотя настоятель старого собора, что был до этого, слухи и сплетни не одобряет, зато и драконицу злом вовсе не считает), что Диана почитает собирание их этакой почётной обязанностью для себя.
Призракам инженера, художников и композиторов, обитающим при соборе, приходится труднее всего — призраки, в отличие от людей, не умеют творить, просто не помнят, как, и это их безмерно печалит. Потому Диана и заботится о них, как уж умеет.
Впрочем, больше всего Диана привязана к призраку сэра Кристофера Рена, что ярче всех. Призраки чаще тусклы, призраки собора становятся ярче, когда Диана рассказывает им о событиях в мире живых, а призрак сэра Кристофера на удивление бодр и неугомонен всегда. Он называет драконицу своей «Прекрасной Дамой» и рассказывает ей многое — про случаи из жизни человека Кристофера Рена, о других соборах, истории связанных с ними людей, — и очень любит на досуге бродить по Шепчущей галерее и веселиться, дразня людей эхом. У него нет своего памятника, зато есть сотворённый им собор.
Очарованная вдохновенным рыцарем, ценящим красоту почти как драконы, Диана считает, что это — гораздо больше.
Прим:
О, Крепость Луда, которую нынче люди называют Лондоном, изрядно разрослась с древних времён!
Диана плавно опускается перед собором, скрежетнув когтями о камень ступеней, складывает крылья и вежливо склоняет голову, и королева Анна величественно кивает в ответ. Камень или эхо — пусть даже памятник королеве всего лишь память, это всё равно обязывает.
Люди не видят драконицу, как не замечают и жизни статуй.
Каменный Павел неодобрительно наблюдает и уж который век отказывается говорить с Дианой, будто, приняв добровольно веру, принял с нею и происхождение драконов, ведущих, как известно, род свой от того Змия. То, что драконы на гербе Сити держат щит с его, Павла, мечом, святой предпочитает не помнить. Может, конечно, он не одобряет римлян, с которыми и пришла когда-то Диана на эти берега, хоть от крепости, ими построенной, и взял начало своё нынешний град.
Римская империя пала, а Диана — осталась.
Просто драконы не умирают, а засыпают, обращаясь в камень, и самый крохотный кусочек того каменного изваяния может вместить суть. И одному из колдунов хватило знаний и сил, чтобы, используя камень, отколотый от давно разрушенного изваяния, вызвать дух дракона. После долгого сна драконица была слаба и растеряна, потому и не сумела противостоять путам подчинения. Много человеческих жизней унесли пожары, а Великий Лондонский пожар остался страшной трагедией в памяти людей. Драконий огонь трудно погасить…
Отчего колдун невзлюбил собор Святого Павла, Диана не знала. Потому, может, что церковь не одобряла колдунов?..
Или колдуну было важнее место, на котором люди так упрямо возводили собор за собором?
Три собора погибли в огне.
Но даже долгий век колдунов несравним с драконьим, и Диана оказалась свободна, а камень её — утерян.
...а потом при строительстве нового собора, закладывая символический первый камень, архитектор, сэр Кристофер Рен, вложил тот самый, драконий, вмещающий суть.
Что бы ни говорили священные книги людей о драконах, драконы далеки от добра и зла. Но всякому дракону нужна цель, а утратив её, дракон засыпает. Пока Диана бережёт собор, уже погибавший по её вине, у неё есть цель. Да и памятники и изваяния, и призраки, это эхо живших (или выдуманных, Диана с трудом различает, потому что выдумка со временем становится реальностью, если в неё многие верят) людей, забавны в общении и вовсе не имеют ничего против драконов (кроме самого Павла, конечно) — соскучишься за века так, что рад будешь любому собеседнику; в отличие от призраков, привязанных к месту упокоения тел, у Дианы всё же больше свободы, хотя камень её и здесь. Но именно она приносит последние слухи и новости — драконы дружат с ветрами, а те знают про всё на свете.
Призраки — а их около двухсот, Диана вечно сбивается со счёта, — так радуются этим слухам и новостям (хотя настоятель старого собора, что был до этого, слухи и сплетни не одобряет, зато и драконицу злом вовсе не считает), что Диана почитает собирание их этакой почётной обязанностью для себя.
Призракам инженера, художников и композиторов, обитающим при соборе, приходится труднее всего — призраки, в отличие от людей, не умеют творить, просто не помнят, как, и это их безмерно печалит. Потому Диана и заботится о них, как уж умеет.
Впрочем, больше всего Диана привязана к призраку сэра Кристофера Рена, что ярче всех. Призраки чаще тусклы, призраки собора становятся ярче, когда Диана рассказывает им о событиях в мире живых, а призрак сэра Кристофера на удивление бодр и неугомонен всегда. Он называет драконицу своей «Прекрасной Дамой» и рассказывает ей многое — про случаи из жизни человека Кристофера Рена, о других соборах, истории связанных с ними людей, — и очень любит на досуге бродить по Шепчущей галерее и веселиться, дразня людей эхом. У него нет своего памятника, зато есть сотворённый им собор.
Очарованная вдохновенным рыцарем, ценящим красоту почти как драконы, Диана считает, что это — гораздо больше.
Прим:
-
-
07.03.2024 в 00:23-
-
07.03.2024 в 00:53