В моих снах цветы тают и распускается снег... ©
Очередной псевдостих, ни формы, ни рифмы 
Сквозь город прорастают леса, из подворотни горят чьи-то глаза, хищный пожар сжирает дома, на деревянных воротах сияет звезда.
Колдун ступает — бесшумно, как на охоте лиса, твёрдо — как те, что не боятся заглянуть бездне в глаза. Бессмертье — нежеланный дар, давно средь людей затерялась та, родная душа. Колдун всю жизнь на грани танцует, обе стороны друг от друга храня, своим не признанный ни здесь, ни там.
Колдун улыбается, в танце от замаха уходя, взмах веера и дуновенье ветра, пробороздивший плоть рядом с сердцем удар лютого меча. Улыбается, кровью знаки на припасённом листке бумаги чертя.
Бог смерти вновь отправит назад, скажет: неприёмный день, приходи вчера. А отпуск — так у меня нет, отчего должен быть — у тебя?..
Человек и лиса по городу кружит, обережный круг танцем обводя, улыбка — как лезвие ножа.
Увидишь тень краем глаза — не дыши, не смотри. Чудовища существуют, и добрая половина их — порожденье человечьей души.
Через город шествует демонов парад, два шага вперёд — и ни шагу назад; знать по именам гениев места, вечно глотать горький грани туман...
У колдунов и лис нет сердца, ничего не прочесть по чёрным глазам, у тени колдуна уши острые и один, два, три — да что их считать?.. — хвоста.
Не с кем вино разделить, говорить обо всём — и сути вещей, конечно. Лишь танцевать у бездны на краю и петь ей заклятие-песню. Ему бы чудеса творить или просто — жить, но нельзя — равновесие. Весь век бы свой отдать за флейты друга звук — судьба полукровки бесчестна!
Небо высоко, далеко, как демона солью не изгнать жизни морок, у отражения распустится уже девятый хвост. Прыгай, крутись, извернись, протанцуй с улыбкой по грани ножа...
Однажды он упадёт, колдун не колдун — у лисы не отрастут крыла.
Ярко светит в небесах, скалится ехидно лисья негасимая звезда.
Улыбаются лисы у храма его имени, прыскают в стороны заплутавшие сны.
Ступает по улицам колдун, свой город обходит. За ним зажигаются фонари.
Сквозь город прорастают леса, из подворотни горят чьи-то глаза, хищный пожар сжирает дома, на деревянных воротах сияет звезда.
Колдун ступает — бесшумно, как на охоте лиса, твёрдо — как те, что не боятся заглянуть бездне в глаза. Бессмертье — нежеланный дар, давно средь людей затерялась та, родная душа. Колдун всю жизнь на грани танцует, обе стороны друг от друга храня, своим не признанный ни здесь, ни там.
Колдун улыбается, в танце от замаха уходя, взмах веера и дуновенье ветра, пробороздивший плоть рядом с сердцем удар лютого меча. Улыбается, кровью знаки на припасённом листке бумаги чертя.
Бог смерти вновь отправит назад, скажет: неприёмный день, приходи вчера. А отпуск — так у меня нет, отчего должен быть — у тебя?..
Человек и лиса по городу кружит, обережный круг танцем обводя, улыбка — как лезвие ножа.
Увидишь тень краем глаза — не дыши, не смотри. Чудовища существуют, и добрая половина их — порожденье человечьей души.
Через город шествует демонов парад, два шага вперёд — и ни шагу назад; знать по именам гениев места, вечно глотать горький грани туман...
У колдунов и лис нет сердца, ничего не прочесть по чёрным глазам, у тени колдуна уши острые и один, два, три — да что их считать?.. — хвоста.
Не с кем вино разделить, говорить обо всём — и сути вещей, конечно. Лишь танцевать у бездны на краю и петь ей заклятие-песню. Ему бы чудеса творить или просто — жить, но нельзя — равновесие. Весь век бы свой отдать за флейты друга звук — судьба полукровки бесчестна!
Небо высоко, далеко, как демона солью не изгнать жизни морок, у отражения распустится уже девятый хвост. Прыгай, крутись, извернись, протанцуй с улыбкой по грани ножа...
Однажды он упадёт, колдун не колдун — у лисы не отрастут крыла.
Ярко светит в небесах, скалится ехидно лисья негасимая звезда.
Улыбаются лисы у храма его имени, прыскают в стороны заплутавшие сны.
Ступает по улицам колдун, свой город обходит. За ним зажигаются фонари.
-
-
19.08.2022 в 12:18