В моих снах цветы тают и распускается снег... ©
16. Ведьма туманов
Дивные звери бродят в тумане, сияют бледно-золотистыми прекрасными глазами…
Дома плывут кораблями, мост королевский висит посреди ничего, и бой курантов — будто тоскливый крик ратуши-корабля, искажённый в тумане.
Там вон — громада неясная на стены домов натыкается… Стены немножко шатаются. Шерсть космато-жемчужна от капель воды, зверь вымерший, потерянный трубит и зовёт — тех, кого нет очень, очень давно.
Ведьма туманов осторожно ступает по мостовой Старого города, ощущая под подошвами ботинок выщербленные от времени края камней. Рядом хлопают невидимые крылья, глухо и звонко стучат копыта и оружие звенит. Как видно, Безголовый рыцарь справедливости алчет, но времени ему с полуночи — лишь час.
Всадник проносится мимо, следом топает пртивоко — без тела три ноги, не поспешишь — затопчет.
Кажется, под ногами иногда вместо древней мостовой узких улочек — истёртые ступени, лестница то вверх, то вниз ведьму ведёт.
Где-то детям сказку на ночь рассказывают, говорят: туман — пар от котлов, где ведьмы злые зелья творят…
Для кого-то туман — живой, живёт у подножия старых каменных мостов (как видно, тролли-под-мостами не возражают, ведь туману не та плата нужна, что взимают они), в долине речной, в сумерках выползает…
Сказочники населяют туман диковинными созданиями, плетут его из капель росы, из паутины осенней, из заблуждений людских и печали.
Есть те, кто знают: туман — завеса меж миром людей и Той Стороной и души потерянные в ней блуждают, и вечность пути может быть впереди.
Поёт раковина витая, морская, поёт в руках, от дыхания ведьмы туманов, и тени изломанные, неверные скользят во мгле молочной поодаль, и цокает когтями дурного предвестия Огненный пёс, несёт голову человечью в зубах.
Голем неприкаянный тяжко ступает за плечом — у него нет хозяина, и свиток истлел давно.
Млха не помнит, сколько блуждает в тумане, но знает: туман — и порождение ведьминского колдовства, и воображение людей, и — Завеса, серая грань, и все те создания бледноглазые, что вечно бродят в этой мгле.
Туман печальные деревья обнимает — чтобы не было им одиноко. Деревья тихо плачут — стылые капли бисером усыпали ветви, прикоснешься — вся ладонь мокра.
Млха трубит в раковину, подаренную ушедшим морем — и зверь потерянный верит, что он — не последний, что в неблагой осени — он не один…
Блуждают в тумане неприкаянные души, не видя тропы в серебристой мгле, плачут и зовут — перелётными птицами. Млха не умеет прокладывать тропы, да и мосты в тумане ведут не туда, но те, кто потерян, в тумане могут стать невесть кем, позабыв себя и свою суть, а потому она вновь вскидывает раковину к губам.
Снова и снова раковина поёт, мир вылепляя из молочной мглы, хрупкие нити путеводные выплетая.
Млха бережно держит свалившийся из молочно-серой мглы, где нет неба и земли, пушистый бледно-золотистый огонёк, птенцом трепещущий в ладони.
Мимо проплывают дома-корабли, остовы деревьев тянут ветви-руки: поймают — не будет так одиноко, и Млха отворачивается, оберегая хрупкий, слабый огонёк чьей-то души. Ведьму туманов деревья не тронут, и не всякая напасть решится из тумана тварь…
Млха дойдёт до Королевского моста, а дальше уж ей нет — пока — пути, птенец сам полетит.
— Не слушай шёпот блуждающих огоньков, на матогу не обрати взор, не пугайся клича туманных псов, не откликайся на птичий зов, — наставляет Млха, дунув на огонёк, разжимает ладони.
Кто бродит в колдовском осеннем тумане, где не видно ни зги?
Млха и звери бледноглазые хищные (и — старое зло — мотога, и без человека три ноги), и голем немой, и единорог, белый как молоко, рыцарь безголовый, и верный Огненный пёс, и духи-птицы потерянные, и блуждающие ненужных детей и ведьминых душ огоньки...
Маленькая девочка блуждает в тумане, ни родители, ни врачи её не спасут, и целую жизнь, вечно длится этот миг на грани...
*Млха - туман (чешск.)
Дивные звери бродят в тумане, сияют бледно-золотистыми прекрасными глазами…
Дома плывут кораблями, мост королевский висит посреди ничего, и бой курантов — будто тоскливый крик ратуши-корабля, искажённый в тумане.
Там вон — громада неясная на стены домов натыкается… Стены немножко шатаются. Шерсть космато-жемчужна от капель воды, зверь вымерший, потерянный трубит и зовёт — тех, кого нет очень, очень давно.
Ведьма туманов осторожно ступает по мостовой Старого города, ощущая под подошвами ботинок выщербленные от времени края камней. Рядом хлопают невидимые крылья, глухо и звонко стучат копыта и оружие звенит. Как видно, Безголовый рыцарь справедливости алчет, но времени ему с полуночи — лишь час.
Всадник проносится мимо, следом топает пртивоко — без тела три ноги, не поспешишь — затопчет.
Кажется, под ногами иногда вместо древней мостовой узких улочек — истёртые ступени, лестница то вверх, то вниз ведьму ведёт.
Где-то детям сказку на ночь рассказывают, говорят: туман — пар от котлов, где ведьмы злые зелья творят…
Для кого-то туман — живой, живёт у подножия старых каменных мостов (как видно, тролли-под-мостами не возражают, ведь туману не та плата нужна, что взимают они), в долине речной, в сумерках выползает…
Сказочники населяют туман диковинными созданиями, плетут его из капель росы, из паутины осенней, из заблуждений людских и печали.
Есть те, кто знают: туман — завеса меж миром людей и Той Стороной и души потерянные в ней блуждают, и вечность пути может быть впереди.
Поёт раковина витая, морская, поёт в руках, от дыхания ведьмы туманов, и тени изломанные, неверные скользят во мгле молочной поодаль, и цокает когтями дурного предвестия Огненный пёс, несёт голову человечью в зубах.
Голем неприкаянный тяжко ступает за плечом — у него нет хозяина, и свиток истлел давно.
Млха не помнит, сколько блуждает в тумане, но знает: туман — и порождение ведьминского колдовства, и воображение людей, и — Завеса, серая грань, и все те создания бледноглазые, что вечно бродят в этой мгле.
Туман печальные деревья обнимает — чтобы не было им одиноко. Деревья тихо плачут — стылые капли бисером усыпали ветви, прикоснешься — вся ладонь мокра.
Млха трубит в раковину, подаренную ушедшим морем — и зверь потерянный верит, что он — не последний, что в неблагой осени — он не один…
Блуждают в тумане неприкаянные души, не видя тропы в серебристой мгле, плачут и зовут — перелётными птицами. Млха не умеет прокладывать тропы, да и мосты в тумане ведут не туда, но те, кто потерян, в тумане могут стать невесть кем, позабыв себя и свою суть, а потому она вновь вскидывает раковину к губам.
Снова и снова раковина поёт, мир вылепляя из молочной мглы, хрупкие нити путеводные выплетая.
Млха бережно держит свалившийся из молочно-серой мглы, где нет неба и земли, пушистый бледно-золотистый огонёк, птенцом трепещущий в ладони.
Мимо проплывают дома-корабли, остовы деревьев тянут ветви-руки: поймают — не будет так одиноко, и Млха отворачивается, оберегая хрупкий, слабый огонёк чьей-то души. Ведьму туманов деревья не тронут, и не всякая напасть решится из тумана тварь…
Млха дойдёт до Королевского моста, а дальше уж ей нет — пока — пути, птенец сам полетит.
— Не слушай шёпот блуждающих огоньков, на матогу не обрати взор, не пугайся клича туманных псов, не откликайся на птичий зов, — наставляет Млха, дунув на огонёк, разжимает ладони.
Кто бродит в колдовском осеннем тумане, где не видно ни зги?
Млха и звери бледноглазые хищные (и — старое зло — мотога, и без человека три ноги), и голем немой, и единорог, белый как молоко, рыцарь безголовый, и верный Огненный пёс, и духи-птицы потерянные, и блуждающие ненужных детей и ведьминых душ огоньки...
Маленькая девочка блуждает в тумане, ни родители, ни врачи её не спасут, и целую жизнь, вечно длится этот миг на грани...
*Млха - туман (чешск.)
-
-
14.11.2020 в 20:51-
-
14.11.2020 в 21:28-
-
15.11.2020 в 03:03-
-
15.11.2020 в 19:02