В моих снах цветы тают и распускается снег... ©
Предупреждение: все ниже - почти фантасмагория
Конец зимы, последний день, небо раздумывает, не снять ли ему лохматый серый туче-свитер, и всё бродит, бродит неприкаянная Морра, ставшая огромной. Морра питается стужей и замёрзшими несбывшимися мечтами, и немного — страхами, хоть это и невкусно (любой обитатель Муми-долины вам скажет, что булочки и кексы, которые печёт Муми-мама, куда вкуснее!) потому и вырастает к концу зимы. Внутри Морры холод, и она тщетно ищет тепла, приходя на свет чужих костров. Но огонь раз за разом умирает, пепел вмерзает в лёд, и печальная одинокая Морра, которую боятся все зверята, кроме Туу-тикки (но Туу-тикки не боится вообще ничего: она считает, что нет занятия глупее и всегда можно найти себе дело поинтереснее, например, слепить снежную лошадь или пойти порыбачить подо льдом, где можно сидеть на камушке и глядеть сквозь зеленоватый лёд, как сквозь цветное стекло и представлять, что лето уже пришло, приведя с собой весёлый зелёный шум) снова уходит в стылую зимнюю ночь, становясь ещё больше от холода, что растёт внутри.
Даже замёрзшие и несбывшиеся мечты не умирают насовсем, потому Морра всё ещё мечтает и верит, что однажды чей-то огонь не погаснет и согреет её. А иначе она станет размером с гору от выросшего внутри холода и чужих страхов. Туу-тикки жаль её, но она не зажигает костров, а снежных фонарей Морре мало. Туу-тикки лепит для стужи лошадь, приглядывает за тем, кто живёт зимою в купальне, и угощает леденцами с корицей зимних драконов.
А костёр, который не испугается и не погаснет от холода внутри, всякий может зажечь лишь сам. Морра не желает слушать ничего, она уходит в ночь, ворча сердито.
Снежные драконы свернулись клубками, превратились в сугробы, просели и потемнели - у них несчастный вид, их когда-то белые сияющие шкурки все в песке, а они ужасные чистюли. Туу-тикки вздыхает и думает, что снежные драконы ужасно похожи на драконов из сахара, а сахар тает только под дождём и не боится солнца. Может, удастся уговорить снежных драконов побыть на лето сахарными? Ведь куда интереснее - с драконами, чем жить, если у тебя вовсе нет ни одного.
Стуча копытами, уходит по льду моря Белая снежная лошадь, помахивая хвостом из метёлки, унося метель и лютую стужу с собой, и зеркальные глаза отражают свет звёзд, освещая ей путь. Где-то там, за горизонтом, где в небе бродит по звёздному мосту и поёт зеленопламенный Дракон Авроры, а белые медведи приглядывают за земной осью и играют с хвостатыми-лохматыми кометами, под лапами которых плавится лёд, на спине белой лошади будет кататься Ледяная дева (даже лютой стуже надо на ком-то кататься, верно?).
Лошадь и белые медведи не боятся девы, а она не может им навредить. Дева всегда огорчается, когда насмерть замерзает зверёк, которого она всего лишь погладила — ведь он был такой милый и пушистый, и у него был самый замечательный в мире хвостик…
Небо снимает туче-свитер и удивлённо глядится в море: оказывается, оно, небо, голубое! Море смеётся: его щекочут прыгающие по волнам солнечные котята.
Где-то там новая весенняя песня уже ждёт, когда за ней придёт Снусмумрик и сыграет её на губной гармошке.
Ночами чудится стук копыт Белой лошади. Но это весенняя капель.
А лошадь вернётся будущей зимой, Туу-тикки знает точно.
Конец зимы, последний день, небо раздумывает, не снять ли ему лохматый серый туче-свитер, и всё бродит, бродит неприкаянная Морра, ставшая огромной. Морра питается стужей и замёрзшими несбывшимися мечтами, и немного — страхами, хоть это и невкусно (любой обитатель Муми-долины вам скажет, что булочки и кексы, которые печёт Муми-мама, куда вкуснее!) потому и вырастает к концу зимы. Внутри Морры холод, и она тщетно ищет тепла, приходя на свет чужих костров. Но огонь раз за разом умирает, пепел вмерзает в лёд, и печальная одинокая Морра, которую боятся все зверята, кроме Туу-тикки (но Туу-тикки не боится вообще ничего: она считает, что нет занятия глупее и всегда можно найти себе дело поинтереснее, например, слепить снежную лошадь или пойти порыбачить подо льдом, где можно сидеть на камушке и глядеть сквозь зеленоватый лёд, как сквозь цветное стекло и представлять, что лето уже пришло, приведя с собой весёлый зелёный шум) снова уходит в стылую зимнюю ночь, становясь ещё больше от холода, что растёт внутри.
Даже замёрзшие и несбывшиеся мечты не умирают насовсем, потому Морра всё ещё мечтает и верит, что однажды чей-то огонь не погаснет и согреет её. А иначе она станет размером с гору от выросшего внутри холода и чужих страхов. Туу-тикки жаль её, но она не зажигает костров, а снежных фонарей Морре мало. Туу-тикки лепит для стужи лошадь, приглядывает за тем, кто живёт зимою в купальне, и угощает леденцами с корицей зимних драконов.
А костёр, который не испугается и не погаснет от холода внутри, всякий может зажечь лишь сам. Морра не желает слушать ничего, она уходит в ночь, ворча сердито.
Снежные драконы свернулись клубками, превратились в сугробы, просели и потемнели - у них несчастный вид, их когда-то белые сияющие шкурки все в песке, а они ужасные чистюли. Туу-тикки вздыхает и думает, что снежные драконы ужасно похожи на драконов из сахара, а сахар тает только под дождём и не боится солнца. Может, удастся уговорить снежных драконов побыть на лето сахарными? Ведь куда интереснее - с драконами, чем жить, если у тебя вовсе нет ни одного.
Стуча копытами, уходит по льду моря Белая снежная лошадь, помахивая хвостом из метёлки, унося метель и лютую стужу с собой, и зеркальные глаза отражают свет звёзд, освещая ей путь. Где-то там, за горизонтом, где в небе бродит по звёздному мосту и поёт зеленопламенный Дракон Авроры, а белые медведи приглядывают за земной осью и играют с хвостатыми-лохматыми кометами, под лапами которых плавится лёд, на спине белой лошади будет кататься Ледяная дева (даже лютой стуже надо на ком-то кататься, верно?).
Лошадь и белые медведи не боятся девы, а она не может им навредить. Дева всегда огорчается, когда насмерть замерзает зверёк, которого она всего лишь погладила — ведь он был такой милый и пушистый, и у него был самый замечательный в мире хвостик…
Небо снимает туче-свитер и удивлённо глядится в море: оказывается, оно, небо, голубое! Море смеётся: его щекочут прыгающие по волнам солнечные котята.
Где-то там новая весенняя песня уже ждёт, когда за ней придёт Снусмумрик и сыграет её на губной гармошке.
Ночами чудится стук копыт Белой лошади. Но это весенняя капель.
А лошадь вернётся будущей зимой, Туу-тикки знает точно.
-
-
01.03.2017 в 08:23С наступившей весной) Спасибо за историю последнего зимнего дня
-
-
02.03.2017 в 03:59-
-
29.02.2020 в 22:50-
-
29.02.2020 в 22:58-
-
29.02.2020 в 23:11