В моих снах цветы тают и распускается снег... ©
Шутливая сказка на картинку для друга))

Те, кто мало спал, потом будут котами — вот и мудрецы, что слишком много знали, от бессонницы ошалев, в плаванье пустились — и всем известный конец.
Они ли в истории этой стали котами — кто знает?
Три кота в одном тазу по небу пустились… и даже не в грозу.
Кошка Ромашка, Рыжик-задира и странной масти Семён.
Алая краска, старый забытый таз, жестяная броня, звонка под царапаньем когтя.
Для котов невозможного в общем-то нет, пентаграмма алым начертана, парус натянут, стремится ввысь таз «Нофелет».
Чайник погнутый, бидон с молоком да с пирожками узелок, шлем-кастрюлю капитану на ушки — и вперёд, коты, вперёд!
Ромашка-кошка, задиристый Рыжик и сонный Семён (поспать б ещё немножко).
Звёзды сияют, текут небывалой рекой, не придёт к котам покой, пока не дотянутся, не проверят на прочность лапкой окоём.
Короток рассказ — на Луне коты живут, прогнав взашей как сыр её грызущих лунных мышей, — не потому, что не был прочен старый таз.
Кошки — это кошки, для них небывалого нет, просто желанье — и ещё немножко, и вновь ввысь устремится таз «Нофелет».
Дама Ромашка, Рыжик-капитан и боцман Семён.

Те, кто мало спал, потом будут котами — вот и мудрецы, что слишком много знали, от бессонницы ошалев, в плаванье пустились — и всем известный конец.
Они ли в истории этой стали котами — кто знает?
Три кота в одном тазу по небу пустились… и даже не в грозу.
Кошка Ромашка, Рыжик-задира и странной масти Семён.
Алая краска, старый забытый таз, жестяная броня, звонка под царапаньем когтя.
Для котов невозможного в общем-то нет, пентаграмма алым начертана, парус натянут, стремится ввысь таз «Нофелет».
Чайник погнутый, бидон с молоком да с пирожками узелок, шлем-кастрюлю капитану на ушки — и вперёд, коты, вперёд!
Ромашка-кошка, задиристый Рыжик и сонный Семён (поспать б ещё немножко).
Звёзды сияют, текут небывалой рекой, не придёт к котам покой, пока не дотянутся, не проверят на прочность лапкой окоём.
Короток рассказ — на Луне коты живут, прогнав взашей как сыр её грызущих лунных мышей, — не потому, что не был прочен старый таз.
Кошки — это кошки, для них небывалого нет, просто желанье — и ещё немножко, и вновь ввысь устремится таз «Нофелет».
Дама Ромашка, Рыжик-капитан и боцман Семён.