Краткое содержание: у каждого есть своя мечта, и,чтобы стать могущественным драконом, маленькому змею может не хватать лишь самой малости. Хочешь стать драконом — будь им.
Примечание: написано на ФБ-2015, бета Хикари-сан; цинь — китайская цитра, лун — дракон; использована китайская мифология, также в тексте упоминается легенда, согласно которой любой карп может подняться вверх по порогам Жёлтой реки и, пройдя Вратами Дракона, обернуться драконом в награду за мужество. Змеи не слышат в прямом смысле слова, но они и не говорят нигде, кроме сказок.
Вот здесь есть аудиоверсия, озвученная замечательной и талантливой
Валькирия_Посвящение: Вансайрес Эта сказка по картинке с самого начала предназначалась вам в подарок на день рождения, но на вопрос вы не ответили, а я в очередном приступе застенчивости не решилась подарить.и разговорам о любимом герое, в конце концов, история моих Лаоши и Луна, историей знакомства которых стала эта сказка, родилась именно из серии артов с Чанцинем и драконом.
На горе Огненной птицы жил Небесный принц, самый младший из богов. Богов в Небесном царстве было множество — старшие и младшие, да ещё целый сонм домочадцев и духов-помощников. Все обязанности между ними были распределены давным-давно — кто вызывал дождь на рисовые и кукурузные поля, кто следил за разливом рек, кто — за домашним очагом, кто покровительствовал охотникам и воинам, кто сопровождал души после смерти, — и найти себе постоянное занятие самому младшему богу было затруднительно. Что-то уж вовсе простое недостойно было его статуса божества, более сложное — уже распределено меж прочими. Да и, правду говоря, помогать старшим у принца получалось неважно. Дождь у него выпадал над рекой, река выходила из берегов и затапливала поля, люди бранились и лупили палками изображения драконов, которые, как известно, владыки вод, драконы обижались и жаловались Владыке Драконов, а тот — самому Небесному Императору. Тот гневался (небо темнело, приходили буйные грозы, молнии так и сверкали!) и поручал принцу что-нибудь другое, дабы всё-таки приучать к делу. Ведь когда-нибудь, когда люди позабудут старших богов — коротка и прихотлива память человеческая! — те уйдут, оставив младших вместо себя. Небесный принц с готовностью брался за порученное дело — и демоны и злокозненные духи разбегались, отпущенные из заключения добросердечным принцем, который не мог держать кого-то взаперти; у охотников рвались тетивы луков и ломались копья (зверей и птиц принцу тоже было жаль!), а молния случайно ударяла во дворец императора земного. Владыка небесный, рассердившись всерьёз, запрещал принцу покидать гору Огненной птицы.
читать дальшеПринц, впрочем, не слишком огорчался, читая книги и изучая древние рукописи, коих было у него множество, и играя по ночам луне и звёздам на цине или флейте. Вот уж что действительно получалось у него хорошо! Если кто-то из людей оказывался в ночную пору подле горы, потом рассказывал друзьям и родным о волшебной небесной музыке, что радовала душу и заставляла грезить о небывалом.
В чаше горной долины таилось озеро с чистейшей водой, где плыли днём облака, а ночами — небесные цветы-звёзды и корабль-луна. На берег этого озера, где росло вечноцветущее дерево с плодами, дарующими вечную юность, любил приходить с цинем принц, играя музыку, что складывал сам.
Вечноцветущее древо, где алые цветы соседствовали с золотистыми спелыми плодами, осыпало его лепестками, звёзды тихонько вторили хрустальным звоном, и даже птицы и рыбки замирали, слушая дивную музыку.
Жил в озере водяной змей, что любил музыку Небесного принца и, едва заслышав лёгкие шаги, плыл к берегу и таился рядом, внимая рождающейся мелодии. Постепенно змей осмелел и вовсе стал выползать на берег, дабы слышать лучше музыку, что звала куда-то и пробуждала в душе смутное томление по чему-то недостижимому. Однажды он подполз совсем близко, приподнялся на хвосте, покачиваясь в такт волнам мелодии, ласкавшим его тело, и тогда музыкант, закончив играть, окликнул его.
— Здравствуй, — сказал Небесный принц, похожий в своих длинных бело-золотистых многослойных одеяниях на солнечную птицу.
— Приветствую Небесного господина, — прошипел змей. Удирать почему-то не хотелось, да и принц казался добрым. Ведь не может же быть злым тот, кто так дивно играет музыку?
— Я давно замечал тебя, — принц тронул запевшие под руками струны. — Отчего ты не приблизился раньше?
Змей мог бы ответить, что не по чину простому змею заговаривать с богом, пусть и младшим, но неожиданно для себя попросил:
— Сыграйте ещё, Небесный господин.
Принц, не чванясь, охотно исполнил его просьбу, и, пока восточный край неба не разгорелся розово-оранжевой каймой, отблеском солнечного огня, звучали одна за другой дивные мелодии. Музыкант стёр себе пальцы, а змей едва не потерял себя где-то между волн мелодий, открывающих врата в иные миры.
— Мне пора, — с сожалением прошипел змей и благодарно склонился в низком поклоне.
— Я буду рад, если ты снова придёшь слушать мою музыку, — улыбнулся принц — и улыбка его была чудо как хороша, — пряча в длинных рукавах одежд израненные пальцы.
Так началась странная дружба водяного змея и младшего из богов.
Змей выползал на сушу, заслышав знакомые шаги, склонялся в ответ на светлую улыбку и слушал, слушал, покачиваясь на хвосте в такт музыке, а порой и танцевал — ибо кто, как не змеи, лучше всех чувствуют музыку и способны следовать всем её переливам? — для Небесного принца, благодаря танцем за подаренную радость и навеянные мечты. И змеи умеют мечтать — у водяного змея была своя мечта, неосуществимая, но оттого ещё более дорогая, а музыка принца, казалось, делает невозможное чудо куда более близким — вот-вот дотянешься...
Однажды принц не пришёл в обычный час на берег, и змей, подождав до восхода над горой яркой звёзды, осмелился отправиться в павильон, где обитал младший бог. Не встретив слуг и иных препятствий на своём пути, змей добрался до покоев принца, что выглядели куда скромнее прочих, пышно изукрашенных комнат с шёлковыми занавесями, резными, изукрашенными золотом панелями и множеством драгоценных ваз с цветами.
— Мой принц...
Небесный принц, обложившийся со всех сторон древними даже на вид свитками и что-то сосредоточенно выписывающий из них, легко выводя кистью замысловатые значки, вскинул голову и рассеянно улыбнулся.
— Прости, друг мой. Я ныне наказан: мне запрещено покидать свои покои, пока Император небесный не смилостивится.
Небесный принц превосходно играл на цине и флейте, слагал мелодии и стихи, был, несомненно, умён и начитан, но отчего-то раз за разом оказывался непригоден для дел, к которым его приставляли...
Змей танцевал под мелодию флейты — ради этого принц оставил свои свитки — и думал о том, что боги и люди всё-таки похожи. Одинаково странные...
* * *
Если у нас есть мечта и есть одновременно тот, кто дорог сердцу, нам непременно хочется, чтобы он разделил нашу мечту, и это — знак высшего доверия.
— Я мечтаю стать драконом, — признался однажды змей, с разочарованием отползая от озера, чьи воды, по легендам, в час, когда всходила Вечерняя звезда, показывали истинную суть поглядевшегося в них. Воды по-прежнему отражали обыкновенного змея. Интересно, что видит там Небесный принц?
— Драконом? — оживился загрустивший отчего-то принц.
— Драконы — они... свободные, — вздохнул змей. — Могущественные. И у них есть небо. А у небесного моря — нет дна.
— Хорошая мечта, — мягко сказал принц, умолчав о том, что большинство драконов подчиняются богам, а диких совсем немного, и свободными им быть ровно до того, пока ведут себя тихо и незаметно, не вредя людям и богам.
— Неисполнимая, — змей свернулся подле, впитывая тепло.
— Отчего же? — возмутился принц. — Если драконом может стать рыба, пройдя испытания, то чем змея хуже?
У змея появилось вдруг дурное предчувствие.
Как оказалось — не зря. Принц, объявив: «Будем делать из тебя дракона», с энтузиазмом, достойным лучшего применения, принялся за дело.
— Драконы бывают нескольких видов. Золотые пятипалые драконы, самые могущественные из драконьего рода, считаются императорскими; зелёные драконы — владыки вод земных и небесных, они управляют ветром, вызывают дожди и следят за разливами рек...
Змей оглядывал свою чёрную чешую и думал, что золотым императорским драконом ему точно не стать. А принцам тоже полагаются золотые драконы?..
— Может быть, тебе стоит пройти через Врата Дракона, что на Жёлтой реке? — предлагал принц. — Вдруг да получится — и разом обернёшься драконом!
Змей возражал: в легенде говорится о карпах, а он на глупую рыбу никак не похож; к тому же у карпов есть опыт преодолевания порогов, а змеям этот опыт всегда был без надобности.
— И вообще, — добавлял он, — каким образом из небольшой змейки получится огромный дракон? Был бы я хоть покрупнее...
— Это же магия! — сердился принц и с головой закапывался в очередные свитки и делал какие-то расчёты. По известным правилам мироздания и математики, как одного из правил существования этого мироздания, дракон из змея никак не выходил. Из карпа, впрочем, тем более...
— Мой принц, сегодня на диво яркая луна, — делал змей попытку отвлечь принца.
— Интересно, влияют ли фазы луны на вероятность обращения одного существа в другое? — отвлечённо бормотал принц. — И какова при этом зависимость размеров получающегося существа от размеров существа обращающегося?
Змей совал морду под руку, пытаясь понять хоть что-то в тех значках и рисунках, в которые был погружен принц. Его рассеянно гладили по голове, как кошку, и отпихивали морду в сторону.
— Мой принц, в горной долине распустились ночные цветы, похожие на упавшие звёзды, — делал ещё одну попытку змей.
Принц вскидывал на мгновение невидящий взгляд:
— Возможно ли, что обращению поспособствует какое-то определённое растение или отвар из нескольких компонентов?
— Может быть, вы обратите меня своей божественной силой? — не выдержал однажды змей.
Ему очень хотелось бы родиться драконом, которому от рождения преподнесено в дар бескрайнее небо, где утонул бы маленький змей. Может быть, в череде перерождений змей и дорастёт до одного из детей неба и вод, но в этой жизни он уже родился змеем, а не кем-то иным. И жаль было прежних дней с принцем, прогулок, когда тот беседовал с ним без снисхождения к низшему, рассказывал дивные сказки, ступая неспешно по воде (змей плыл рядом, а там, где ступал Небесный принц, распускались прекрасные цветы — будто прорастали плавающие в ночном озере звёзды) и, когда они оба удобно устраивались под вечноцветущим древом, играл музыку, тревожащую и радующую душу разом.
Принц отчего-то смутился — даже скулы порозовели.
— Я и свой-то облик изменить не могу... К тому же, драконы — дети магии, магия их суть и дар, а божественная сила, которой наделены все боги,— нечто иное. Боги могут изменять свой облик — на время, тебе же нужно не изменить облик, а стать — сутью, душой — иным. Драконом.
Змей скептически оглядел себя, поднявшись на хвосте:
— То есть поверить, что я уже дракон? На дракона я никак не похож. Мелковат.
— Значит, будешь мелким драконом! — рассердился принц.
Змей от неожиданности даже поперхнулся.
Забросив свои расчёты и объявив, что, по всем признакам, главное условие — вера, а вера — суть магия, Небесный принц (вот уж у кого веры хватало за двоих!) взялся за змея всерьёз.
В ход пошли даже развешанные по стенам павильона собственноручно принцем разноцветной тушью нарисованные изображения драконов. Рисование в число талантов одарённого принца не входило...
При взгляде на схему, где у маленькой змейки последовательно отрастали рога, лапки, шипастый гребень, грива и усы (вид у несчастной змейки от рисунка к рисунку становился всё озадаченнее!), змея одолевал смех. Смеяться змеи, однако, не умеют, чему водяной змей был только рад: обижать искренне желающего помочь принца вовсе не хотелось.
— Воздух, как и вода, — вещал принц, — родная и естественная стихия для драконов.
— Я высоты боюсь, — не слишком почтительно огрызался змей, для надёжности обвившись вокруг одной из ножек низкого резного столика.
При одном взгляде на Небесного принца, что ради наглядности преспокойно расхаживал по огораживающим террасу перилам, легко переступая белоснежными сапожками, похожий в своих многослойных одеяниях на диковинную птицу, змею становилось дурно. Далеко внизу, скрытая туманом, шумела в провале вода.
Принц остановился и воззрился укоризненно:
— Драконы не боятся высоты. Они не боятся упасть — ведь не боишься же ты утонуть? Полёт — то же плавание.
Змею начинало казаться, что скорее принц обратится драконом, чем он сам. Императорским драконом при том.
— Прохождение Врат Дракона карпами — это испытание не сил, но прежде всего — веры, — говорил принц. — Если веры в тебе довольно, чтобы одолеть все пороги, пройти испытание,тебе достанет её и поверить в то, что ты вправду станешь драконом. Только поверив, ты обернёшься драконом.
Змей честно пытался вообразить себя уже драконом и поверить в это, но по-прежнему видел мечту со стороны — змеистый силуэт на фоне неба...
Небесный принц натурой оказался увлекающейся, и его энтузиазм порой змея откровенно пугал.
В один из дней принц радостно показал выточенные из зеленоватого нефрита... миниатюрные оленьи рога.
— Для того, чтобы тебе было легче поверить! — радостно объявил он.
Змей затравленно огляделся по сторонам.
Принц же, порывшись в ворохе свитков на столе и не найдя ничего подходящего, вынул золотистую ленту из волос и привязал ею рога к голове змея.
— Мой принц, заведите себе кошку или пса! — не выдержал змей, в то время как принц поднёс руку к губам, скрывая улыбку.
Тяжёлые рога перевешивали, и змей, с усилием держа голову прямо, подполз к зеркалу, в оправе которого причудливо переплетались цветы, драконы и незнакомые диковинные звери.
— Тебе, — сдавленно заметил принц, — очень к лицу... э-э-э... к морде. Почти настоящий дракон.
Из зеркала глядела рогатая змея. Под нижней челюстью красовался бантик.
Змей всерьёз задумался над тем, чтобы обидеться. И как это он, вольный змей, докатился до того, что позволяет повязывать себе ленточки, будто домашнему любимцу?
Но обижаться на Небесного принца, даже привязывающего к голове рога, отчего-то не получалось.
Принц, как оказалось, и о драконах знал множество сказок и легенд — и змей услыхал их все. Принц рассуждал о том, каким будет дракон, в которого непременно обратится его друг змей, обещал расчёсывать гриву и намекал, что не прочь покататься — кто бы ещё мог похвастаться, что летал на драконе! В вазах повсюду стояли алые драконьи цветы вместо любимых принцем белых и золотистых лилий, по стенам висели картины с драконами, драконы отныне украшали шёлковые занавеси, статуэтки драконов стояли повсюду, — и у змея голова шла кругом. Слушая зовущую куда-то в неведомую даль мелодию, он вправду готов был поверить, что его мечта осуществима, что бы там ни думали смертные и боги. Когда кто-то так верит в тебя, невозможно не проникнуться его верой хотя бы отчасти. Но как на самом деле достать до манящего неба, змей по-прежнему не знал. Звёзды были всё так же далеки...
— Магия похожа на музыку, — оставив цинь, Небесный принц подошёл к обрыву, глядя вниз. Ветерок шевелил длинные волосы. Свернувшийся поодаль змей, очнувшись от грёз, навеянных музыкой, с тревогой следил за ним. — Кто-то всю жизнь слышит её внутри, а кто-то, как ни старайся, не сыграет и простенькой мелодии... Драконы — суть магия, они живут магией и дышат магией; им одним слышна её музыка, отголоски которой звучат в душе каждого дракона. Узнав мелодию, что звучит в душе дракона, можно подчинить его — без этого ни одни оковы не удержат дракона надолго.
— Если магия — почти музыка, а музыка — род магии, — помолчав, прошипел змей, — то вы, мой принц, один из величайших магов...
Принц обернулся к нему, всё ещё стоя слишком близко к краю.
— Богам не дана магия, их сила иного рода, а тебе и вовсе достался самый бесполезный из богов... Суть божественной силы — желание, суть магии — вера. Люди наделены и силой богов и даром магии — последнее роднит их с драконами... Не потому ли драконы оборачиваются людьми, а порой и вправду роднятся с ними?
— Вам интересны люди? — спросил змей, подумав о том, что вольнодумия не любят и владыки небесные. С такими мыслями — неудивительно, что Небесный принц живёт на этой горе в одиночестве...
Принц не ответил, заметив вместо этого:
— Знаешь, тебе просто не хватает веры в себя. Обретя мечту стать драконом, ты уже изменился, став другим, чем прочие змеи. И теперь боишься поверить в то, что легко изменить внешний облик, уже изменив, обретя внутреннюю суть. Хочешь стать драконом — будь им.
— Мой принц, — с тревогой попросил змей. — Отойдите от края...
В этот момент Небесный принц неловко оступился, взмахнув широкими рукавами как крыльями, и, вскрикнув, исчез за краем обрыва.
Змей даже задуматься, что делает, толком не успел — тело само метнулось следом, в туманную пропасть. Успеть подхватить, спасти единственного, кто назвал другом, того, кто стал дороже всех — единое усилие души и тела.
Взметнулась длинная грива, взвыл яростно разорванный рогами и шипами вдоль позвоночника ветер — громадный зверь легко подхватил падающее тело и взмыл вверх.
Хочешь стать драконом — будь им.
Дракон бережно поставил принца на землю, а тот, смеясь, обхватил склонённую к нему узкую морду, прижался щекой:
— У тебя получилось! Получилось!
Громадный зверь шевельнул гибкими усами, обоняя ветер и различая мельчайшие течения его, прижал недоумённо уши, переступив неловко с лапы на лапу. Он до сих пор до конца не осознал, что случилось.
Высвободил осторожно морду, оглядел себя, прислушался к музыке, что звучала вокруг, неслышимая прежде, — не об этом ли говорил принц? Пела, набирая силу, грозная и прекрасная мелодия глубоко в душе — мелодия рождённого дракона, музыкой звучали цветы и деревья, иначе звучала пролетающая птица, вдалеке едва слышно звучали души людей, звенел, пел и смеялся ветер — музыкой звучал и переливался весь мир. И чище всего звучала мелодия души того, кто стоял перед ним...
— Ты прекрасен, — сказал наскоро пригладивший растрёпанные волосы принц, почти робко касаясь ладонью тёплого чешуйчатого бока, будто боясь, что исчезнет чудо, случившееся на его глазах.
Дракон — расплавленное золото глаз, тёмная бронза чешуи и синий узор на боку, четыре сильные лапы с сабельными когтями, гибкое змеистое тело, оленьи рога, венчающие узкую голову, и густая грива — изогнул шею, глядя сверху вниз.
— Скажите-ка, мой принц, — спросил он с внезапным подозрением. — Уж не нарочно ли вы это сделали? Да и едва ли бог, что может ходить по воде, так легко разобьётся! Вам и не нужна была моя помощь, верно?
У Небесного принца хватило совести слегка смутиться.
— Летать я не пробовал... Но разве чудо не стоило того, друг Лун? Тебе нужен был лишь толчок, повод, единый порыв души и тела — и я дал его тебе. А человеком не хочешь попробовать обернуться?..
Дракон мысленно застонал.
Спасти друга мог только тот, кто умел летать. Змею это было не дано, зато дано было владыке неба, которым он мечтал стать.
Он прошёл свои Врата, испытание веры, — и обрёл то, о чём мечтал.Картинок для вдохновения было три
+2 - те самые рога для змейки
-
-
15.11.2015 в 22:46Очень милая, трогательная и смешная сказка
Чанцинь очарователен в своей недотёпистости, и маленький змей ему под стать тоже)) Сказать по правде, таким он нравится мне даже больше, нежели величественным драконом, но коли уж ему так хотелось быть им, то пусть))
Здорово было бы увидеть мультик по этому сюжету, мне кажется, очень хорошо бы получилось.
-
-
15.11.2015 в 23:17-
-
25.09.2016 в 02:51-
-
25.09.2016 в 16:52-
-
26.09.2016 в 19:00-
-
26.09.2016 в 19:15-
-
26.09.2016 в 19:23