Бета: Хикари-сан
Название: Подарок для супруги
Персонажи: рыцарь, дракон, лев
Рейтинг, жанр, размер: мини, сказка, джен, юмор
Описание: Самый лучший подарок драконьей супруге - это, конечно, рыцарь
Лезть в логово коварного, вероломного и далее по списку чудовища откровенно не хотелось. Ну разве и взлететь то чудовище в логове не сможет. Было бы оружие...
— Входите, — сзади подтолкнули, заставив споткнуться и пробежать несколько шагов в попытке не упасть.
После вынужденного полёта колени подгибались, да и кольчуга весила изрядно, так что встать потом было бы затруднительно.
Не зря рыцарь не желал переходить на новомодный полный латный доспех.
Вовсе не потому, что денег на него не было!
И вообще, рыцарь как-то полагал прежде, что драконы, твари хитрые и коварные, всё-таки похищать предпочитают девиц. А что именно принцесс — так за простую девицу кто выкуп хороший даст?..
Это же оказался какой-то неправильный дракон. Или слишком уж коварный. Не стал дожидаться, пока с ним соберутся бороться, налетел безо всякого объявления войны и утащил бесцеремонно. Ещё и кольчугу помял так, что кольца, кажется, продавили поддоспешник.
Хорошо хоть, оруженосец о коне позаботится, коня, верного товарища, было жальче себя.
Пещера выглядела странно обжитой. По крайней мере, вдоль стен тянулись массивные полки, пару боковых ответвлений занавешивали лохматые шкуры, а обглоданных останков предыдущих рыцарей на виду не было.
Зато был зверь. Лев, спрыгнувший только что с укрытой ещё одной шкурой лежанки подле сложенного из камня громадного очага, в котором не один кабан бы поместился.
Признаться, рыцарь предпочитал зверей гербовых, на гербах львы смотрелись… уместнее.
Впрочем, лев сам по себе рыцаря, повидавшего всякого на своём веку, смущал куда меньше, чем меховая жилетка на нём.
Рыцарь озадаченно попытался почесать в затылке, не преуспел и сдержал ругательство.
Не под крышей же чужого дома и не у очага.
— Да вы раздевайтесь, раздевайтесь, рыцарь, — благодушно порекомендовал сзади дракон. — Вон там сложить своё имущество можете.
— Это чтобы съесть меня удобнее было? — осведомился рыцарь.
Лев, взирающий на рыцаря, как кот на наглую мышь, изрядно нервировал. Это вам не чудовище какое-нибудь, с ним-то рыцарям привычнее. А со львами — веры недостаточно, что уж там. Грешны.
— Что вы, — вполне искренне удивился дракон, протискиваясь мимо, и даже крыльями этак брезгливо передёрнул. — Мы же разумные существа… Ну ладно, может быть, люди ещё… замнём, впрочем, для ясности.
— Мы-то с вами, может, и да, — буркнул рыцарь. Очень хотелось некуртуазно почесаться, но стёганый поддоспешник из толстого сукна, кольчуга и сюрко поверх тому не способствовали.
— Если вы о Пушке, так он ручной и рыцарями не питается, — заверил дракон, мимоходом почесав когтём зверюгу за ушком, как домашнего кота — несчастный рыцарь даже льву позавидовал. — И вообще сегодня уже кормлен.
Судя по львиной морде — ещё как питается, — решил рыцарь, на всякий случай отгородившись драконьим хвостом — потому что кольчуга без меча и вполовину не так практична, как при наличии этого меча. Ну или лев чисто по кошачьей привычке позабыл уже, что ел.
Дракон переступил лапами, привстав на задних, протянул переднюю, пошарил на полках вдоль одной из стен пещеры, достал связку сушёных рыбин. Отцепил одну, бросил льву.
Тот с подозрением обнюхал сперва посыпанный песком пол вокруг, потом нашёл рыбину и принялся обнюхивать уже её.
Рыцарь украдкой покосился по сторонам — надо же знать, куда отступать в случае чего.
Кроме очага, другого огня или даже фонарей в пещере не было. Вместо того по стенам причудливо извивался мозаичный узор, выложенный из мелких камешков. Узор мягко мерцал своим собственным светом — неярким, но со светом от огня вполне хватало, чтобы и человеку не пришлось натыкаться на стены.
— А давайте, что ли, за знакомство? — предложил дракон вместо ожидаемого «обед скоро, на обед — вы».
Рыцарю, собственно, терять было нечего, голыми руками — он даже наручи и перчатки надеть не успел! — справиться с драконом никакая рыцарская доблесть не поможет, а быть съеденным на трезвую голову казалось как-то муторно.
Поначалу пить с громадным чудищем, чешуйчатым и шипастым, было странно. Но потом дело пошло на лад — дракон, повеселев от полубочонка медовухи, принялся травить байки о том, как он дрался с птицей Рух, той, которая слонами питается, и как от его рыка скалы в море рушились, рыцарь в ответ поведал о своих подвигах — ну там, как чудищ укрощал, целые страны спасал — потом его королём сделать да женить на самой распрекрасной принцессе хотели, едва отбился…
Сунувшийся было лев получил шлепок рыцарской дланью по «наглой морде», огрызнулся, но дракон небрежно цапнул его за шкирку, как нашкодившего кота, встряхнул и отпустил.
Обидевшийся на весь несправедливый мир лев ушёл в угол, и рыцарь с драконом почувствовали себя виноватыми, долго его из этого угла выманивая вяленой рыбиной, пока зверюга не снизошла до угощенья.
«Пушок» рыцаря больше не смущало, его уже ничего не смущало, и вообще, сам он коня совсем не героически Репейником назвал, не ему на странный выбор имени указывать.
А потом дракон, разошедшись, ляпнул, что, мол, это не Солнце вокруг Земли обращается, а ровно наоборот, да и твёрдый купол небосвода вовсе не твёрдый, а так, вроде дымки такой. И что он, дракон, взлетал так высоко, что Земля с высоты полёта шариком казалась.
Понятно было, что врёт, но рыцарь, рассеянно чесавший за ушами льва, уложившего башку ему на колени, великодушно враньё простил. Вот бы он в походе сейчас находился — обращать неверных было б его первейшей обязанностью.
Ежели высоко в горах дышать трудно, так чем бы дышала громадная зверюга (и без того непонятно как летающая, а крылья попросить пощупать казалось как-то неучтиво), взлетев куда выше самых высоких гор? Даже если допустить, что дракон — в некотором роде зверюга волшебная.
А что было потом, рыцарь помнил смутно, какими-то обрывками. Кажется, дракон предлагал ограбить город — мол, сокровища лишними не бывают. То есть потребовать выкуп, пусть сами сокровища несут. И никакой принцессы, потому что принцесса ему, дракону, не нужна, ему законная драконья супруга гребень выдернет и скажет, что так и было.
Рыцарь, кажется, праведно возмутился предложению грабежа — он не в походе! Вместо того, если не приснилось, конечно, рыцарь предложил победить чудовище — то бишь дракона, люди это любят. На что дракон справедливо возразил, что если уж побеждать чудовищ вдали от дома — значит, рыцарь в походе. Значит, можно грабить!
Рыцарь долго пытался растолковать ему про священный долг обращения в истинную веру неверных, что, конечно же, есть цель дальних рыцарских походов, но не преуспел.
Тем более дракон сразил аргументом, что раз уж рыцарь за чудовищ, то есть драконов, в некотором роде в ответе, то должен проследить. Пока тот грабит. Постоять на… то есть пресечь бесчинства, конечно же.
На это достойно возразить рыцарь, возведённый в почётный ранг драконоборца, не сумел, а поинтересоваться, откуда у дракона человеческая одежда — потому что, как сказал заплетающимся языком дракон, «если доспехи — тогда все сразу догадаются», — уж не от прежних гостей ли, попросту забыл.
И они отправились.
Что они — и лев, льва-то они зачем потащили?.. — делали в городе, помнилось ещё более смутно.
Дракон куда-то подевался — может, всё-таки решил найти принцессу, как оно полагалось; лев же шарахнулся в сторону и немедленно потерялся, как самый обычный домашний кот, внезапно обрётший свободу.
Рыцарь представил сперва, что может натворить испуганный лев, потом — что могут сделать со львом испуганные люди…
Случайно нашедшийся в конце концов лев панически бросился к рыцарю, немедленно того уронив, ибо всё же был куда крупнее домашнего мурлыки, зато не выронив из пасти явно украденный кусок мяса.
По крайней мере, судя по тому, что за предположительно грозным хищником гнался с топором мясник, которого выдавали оный топор и кожаный фартук в красноречивых пятнах, никого слишком разумного тот хищник съесть не успел.
Договориться миром не вышло, денег с собой не было, а до средних лет доживают только разумные и осторожные рыцари, так что пришлось совершить тактическое отступление.
Очень быстрое отступление, предварительно ошеломив противника и нанеся ему хоть какой-то ущерб. То есть совершенно не по-рыцарски (впрочем, в балладах о рыцарях хватает… художественных преувеличений) набив физиономии самым ретивым преследователям — к мяснику очень быстро присоединились сочувствующие.
Не мечом же их! Да и всё равно меч остался приторочен к седлу верного Репейника...
Почти все города строят по одному принципу, но то ли медовуха драконья оказалась крепче человеческой, то ли город попался неправильный — рыцарь долго и упорно пытался найти городские ворота (как, интересно, они со львом вообще попали в город, миновав ворота и стражу? может, конечно, дракон унюхал подземный ход — первые лица города не могли не предусмотреть пути отступления, а драконы, по слухам, сквозь камень видят), но попадался почему-то всё время кабак.
Растерянный лев ходил по пятам за рыцарем, явно боясь людей и потеряться снова, а потом, кажется, занозил себе лапу…
Они со львом укрылись в каком-то узком переулке (хотя и улицы здесь были не то чтоб широкие, и рыцарь даже нетрезвым одобрил — легче оборонять в случае чего), и рыцарь сперва вытаскивал занозу, а потом жаловался льву на жизнь — служба и никаких тебе богатств, зато ноющие на непогоду старые раны, застуженная спина и заложенные земли. И старый чёрный кот вместо достойной псарни. И тот одноглазый, как демон. Хоть наследником не обзавёлся, передавать-то нечего было бы… Лев слушал, кажется, сочувственно вздыхал (ну или простыл) и иногда толкал носом под локоть — уши чесать, мол, не забывай.
А потом стемнело — хоть за львиный хвост держись, чтобы уже самому не потеряться, — и в городе начался какой-то переполох. Рыцарь — боевой опыт не пропьёшь — сразу подумал, что виною наверняка угроза внешняя, чешуйчатая, с крыльями, хвостом и дышащая огнём, зато и они со львом в общую суматоху вписались почти как родные...
Правду говоря, все их вчерашние — это же было вчера?.. — приключения походили на дурную балладу. Из тех, за которую певца бы закидали тухлыми яйцами.
Над ухом кто-то противно причмокивал.
— Мраа? — мусоливший явно краденую сушёную рыбину лев под боком широко зевнул, захлопнул пасть с ясно слышимым щелчком зубов, потом опустил голову, потыкал рыцаря носом. И облизал, зараза такая, кабы не щетина помимо аккуратной бородки, так вообще б кожу снял. Языком!
От запаха рыбы замутило ещё сильнее.
Рыцарь схватился бы за голову, если б она не гудела так, что прикоснуться было боязно. Благочестия святого Иеронима, лечившего льва, а потом и заставившего его служить при монастыре, рыцарь совсем в себе не чувствовал. И представлять не хотелось, какие слухи теперь пойдут. А уж когда они дойдут до святой Церкви...
С другой стороны, сюрко с гербом сюзерена рыцарь всё-таки оставил в драконьей пещере и вполне мог изображать безродного проходимца… со львом. И разве не во славу Церкви было увиденное людьми смирение хищника? Или так думать — тоже грех гордыни?
Рядом грохнуло и зазвенело — даже пол вздрогнул, и прошипел что-то малоприличное дракон, тоже явно маявшийся от похмелья.
Тут вдруг драконов стало аж два, и рыцарь сперва подумал, что у него в глазах двоится. Нет, пить с драконами решительно нельзя — мало ли чего твари эти коварные и вероломные в медовуху подмешать могут!
— Милый, — ласково-ласково сказал ещё один обнаружившийся прямо посерёдке пещеры дракон, чуть меньше смахивающий на зверя крокодила и обладающий взамен долей обаяния обычной гибкой ящерки. — Ты что это тут устроил? И опять кормишь Пушка в неположенное время? У него диета!
— Нет-нет, дорогая, — заверил дракон с удивительно человеческими интонациями, поспешно прикрывая крылом увесистый предательски развязавшийся мешок с монетами и явно трезвея буквально на глазах, — мы тут просто… я тут… э-э-э…
Лев поспешно откусил замусоленный хвост рыбины, которую до того трепетно обнимал передними лапами, а рыцарь ухитрился воздвигнуться на ноги, выпутавшись из сбитых в подобие гнезда одеял, одежд и шкур.
Белая драконица ящеркой скользнула ближе — изящная, гибкая, с по-стрижиному узкими крыльями. Склонила треугольную голову набок, пристально глядя чёрными глазами на рыцаря.
Тот неловко постарался изобразить поклон хозяйке этого дома — матушка слишком хорошо привила сыну хорошие манеры, а сюзерен всегда говорил, что рыцарь должен быть примером для прочих.
Даже кости собакам под стол кидать со всем изяществом.
И драконьей супруге поклониться.
Вот только распрямлять его пришлось дракону, иначе рыцарь некуртуазно приложился бы лицом о каменный пол этого… дома. Учтивые манеры и больная спина — всё жизнь походная, застудил! — не слишком совместимы.
— Благодарю.
— Не стоит благодарности, — отозвался дракон, нервно передёргивая крыльями и задевая мешок.
Несколько монеток со звоном укатились куда-то в угол.
Драконица проводила их взглядом, как-то хитро выгнув шею, потом снова повернула голову к дракону, встопорщив сложенный до того гребень, тянущийся вдоль хребта.
— Драгоценный мой супруг, — очень-очень почтительно произнесла она.
Да так, что зверь рыкающий прижал уши и поджал хвост, явно мечтая сейчас оказаться подальше. Хотя бы в обществе тех, которым веры хватало.
Где-то в промежутке между «выпьем за знакомство» и «давай добудем сокровище» дракон поведал, что поссорился со своею доброй супругой. Вот и хотел… порадовать её новым питомцем.
Ну или хотя бы… обществом. Конечно, от похищения рыцарь в восторг не пришёл — он-то не принцесса, но и отказывать, раз уж так хорошо сидели и для разнообразия вежливо просили, было как-то неудобно, потому и согласился помочь.
Почему вместо живого рыцаря не порадовать драконицу тем же сокровищем, вразумительно дракон объяснить не смог. Пробурчал только что-то про «она сокровища лучше меня ищет, разве её чем удивишь».
Лев, между прочим, тоже был подарком — то есть сперва дракон притащил маленького осиротевшего львёнка, это потом из него выросла здоровенная зверюга.
Получается, дракон может быть достаточно благочестив, чтобы приручить льва?.. Как святой Иероним?
И ведь святого Марка представляли в облике львином…
Связать две поучительные легенды на похмельную голову несчастный рыцарь решительно не мог, но подозревал, что за одни только мысли о благочестивости дракона, создания, как известно, диавольского, его б отлучили от церкви. Рыцаря, то есть.
Дракон виновато сопел под упрёки благоверной в пьянстве и легкомысленности, но предусмотрительно уложил между драконицей и рыцарем хвост. Кажется, он сам решил рыцаря… приручить? Ну или после хорошей совместной пьянки и небольшого погрома чувствовал некое родство с собутыльником, как оно бывает.
Сам рыцарь, присутствуя при супружеской ссоре, чувствовал себя крайне неудобно.
Алый дракон. Белая драконица.
Гм. Может, та старая легенда о воинствующих драконах не совсем врёт. Просто причину драки люди объяснили по-своему.
— И да, милый. Что я говорила о твоей привычке тащить в дом… всякое?
— Да я так, просто безделушку тебе принёс, — чуточку сконфуженно пояснил дракон.
И этак знакомо потянулся почесать в затылке когтистой лапой. Рыцарь глянул на него вполне сочувственно. Наверное, не только у людей Прекрасная Дама, едва обретя звание супруги, порой ну чистый дракон.
— Ты же любишь… зверушек всяких. Вот.
Лев, между прочим, вполне надменно игнорирующий дракона, хоть и позволяя милостиво себя кормить и чесать, рядом с драконицей (сперва поспешно доглотав рыбину, пока не отобрали), стоило той понизить тон, повёл себя сущим котёнком, пытаясь отереться косматой головой о чешуйчатый бок и путаясь под лапами. Явно подлизываясь и всем своим видом показывая, что его не только в неурочный час, нет, его вовсе не кормили, и бедный зверь вот-вот протянет лапы с голоду.
Хорошо, что сюзерен не видит, — вздохнул про себя рыцарь.
Лев в котах у валлийского дракона — это как-то недостойно.
А тот, чьё появление предвещал некогда алый дракон, давным-давно спит под холмами сидов и проснётся лишь в час великой беды.
Драконица красноречиво воздела глаза к потолку, но силы небесные, понятно, на призыв создания диавольского не ответили.
Драконья супруга треснула крылом и без того помятого дракона по шее и гордо удалилась.
В один из боковых тоннелей.
Рыцарь неловко кашлянул и переглянулся с Пушком.
— А принцессой, не поверите, такой милой да воспитанной была, — шёпотом пожаловался дракон.
— Я всё слышу! — отозвалась из-за меховой занавеси драконица.
Дракон поспешно прикрылся крыльями — мол, молчу, ни звука, тебе послышалось, дорогая.
С облегчением плюхнувшийся обратно на импровизированную постель рыцарь, размышляя о драконьей обмолвке и возможном родстве драконьих отпрысков с сюзереном его, рыцаря, сюзерена, рассеянно почесал льва за ухом. Тот с готовностью наклонил голову так, чтобы чесать было удобнее. Ещё и замурлыкать попытался. Не вышло, но рыцарь оценил.
— Вот почему эта неблагодарная скотина даже к тебе приходит погладиться, а ко мне нет? — обиженно буркнул дракон. — Я ж его кормлю!
— Мау, — сказал внезапно лев, выворачиваясь из-под гладящей руки, высоко поднимая голову и принюхиваясь. Нервно дёрнул кончиком хвоста и попятился. — Рррр-а-ааууу.
Драконица выглянула из-за занавеси, наклонила голову, тоже прислушиваясь.
Дракон обречённо зажмурился.
У рыцаря внезапно появилось очень дурное предчувствие.
Вчера принцип «не охоться подле логова» дракон явно не соблюл. Даже лисы и волки поступают мудрее.
— Милый, — угрожающе сказала белая драконица, обернувшись уже ото входа в пещеру, — объясни-ка мне, почему со стороны города сюда приближается вооружённая до зубов толпа людей с факелами?..
Примечания:
1. Отсылка к легенде о постоянно дерущихся в Британии красном и белом драконах: по одной из версий, победа красного предзнаменовала приход Утера Пендрагона (того, который отец сказочного Артура). Белый дракон, по другой версии, символизировал захватчиков-саксов. Согласно легенде, драконы до сих пор спят под одним из холмов. Красный дракон И-Драйг Гох, согласно другой легенде, был драконом короля Кадваладра ап Кадваллона, правителя королевства Гвинед (северо-запад современного Уэльса).
При потомках Генриха VII, который, будучи ещё претендентом на престол, добавил дракона на знамя, чтобы подчеркнуть древнее валлийское происхождение (он вообще был единственным британским монархом, использующим дракона как личный и государственный знак), красный дракон закрепился как знак Уэльса, хотя законодательно это утвердили лишь в 1959 году.
2. "Лев в котах у валлийского дракона" - "британским львом" иносказательно называли Великобританию, кроме того, гербовой щит вместе с единорогом ныне держит "британский лев" (вообще-то леопард, а червлёный лев вообще на гербе Шотландии, но происхождение и видовая принадлежность гербовых зверей - дело крайне тёмное, льва, к примеру, от львиного леопарда можно отличить разве по позе), а три золотых леопарда в червлёном поле ("идущие львы настороже") появились на английском гербе при короле Ричарде I Львиное Сердце. Гербовой щит с тремя леопардами долго оставался единственным символом Англии. Уэльс же ("валлийского" потому, что в старой традиции "Валлис) некогда представлял собой несколько независимых королевств, так и не ставших единым государством и впоследствии захваченных Англией.
В общем, несмотря на то, что красный дракон при династии Тюдоров (см. выше) был одним из щитодержателей на гербе, дружбы со львом там не видится.
3. "Создание диавольское" потому, что драконом, собственно, именовали дьявола: «И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом и сатаной, обольщающий всю вселенную..." - книга Откровений Иоанна Богослова, глава 12, стих 9. Потому же у нас бедного дракона сунули под копыта коня Георгия-Победоносца
4. Святой Марк - согласно христианской традиции, один из четырёх евангелистов, ученик апостола Петра; его Евангелие в древности считалось изложением того, что он слышал от своего учителя, и предназначалось для уверовавших язычников. Символом Святого Марка был крылатый лев: тетраморф из иудео-христианского вероучения (крылатое существо с четырьмя лицами - человека, льва, быка и орла) в более позднем христианском вероучении представлен в виде четырёх крылатых существ, поначалу - стражей четырёх пределов Рая, потом - символами четырёх евангелистов.
5. Обедневшее имение рыцаря и одноглазый чёрный кот - отсылка к приключенческой книге из детства