Октябрь-2

[tuomituulikki]

5. Ведьма, встречающая осень (18)
Одна из сказок-для-открыток, "Тори" означает "птица"))

Тори не очень похожа на птицу — маленькая, пухленькая, без следа птичьей суетливости. Но это птицы первыми встречают осень! Тори знает, как встречать осень правильно. Ведь каждому радостно, когда его встречают, распахивают навстречу двери, вешают на плечики плащ, а запах вкусностей кружит голову и согревает сердце. Тори надевает уютный свитер, оборачивает вокруг шеи клетчатый ало-рыжий шарф, украшает фонариками ветви своего дерева.

Да-да, Тори — как птица, а птицы живут в гнёздах (кроме тех, кто — в норках или вовсе средь камней). Нет, пухленькую Тори не смущает ни верёвочная лестница, ни плетёные пол, стены и потолок. Впрочем, кое-кто из птиц укрепляет гнездо глиной, оплетают травой, украшают яркими лоскутками, коли найдут. Тори всё-таки ведьма (может быть, когда-то бывшая птицей), а потому легко ступает по ветвям, а её дерево, когда в духе (это немножко сварливое дерево, но Тори его любит), немного приподымает или опускает, а то и изгибает ветви так, чтобы ей было удобнее.
Деревья любят птиц, а те — им поют.

Тори готовит кучу вкусностей — и обязательно зефир и горячий шоколад, и в большом котле (кастрюля была бы удобнее, но она всё-таки ведьма, а у тех свои каноны) мешает то и щепотку этого, и добавляет палочку корицы, и немного позднего мёда с последних цветов, и пару пригоршней рассеянного осеннего солнечного света, и чуточку утреннего инея. Совершенно невозможное варево, и только у ведьмы из всего этого может получиться восхитительный напиток, разом согревающий, как густой пряный шоколад, и — освежающий, как осеннее утро.
И все блудные осенние духи, неприкаянные и печальные, пернатые и рогатые, соберутся вокруг, и для каждого Тори не пожалеет капельки тепла.
Кто лучше понимает печаль, чем птица, чьи сёстры покидают родные края, а прощальный клич их отзывается болью в сердце!

Гостья шагнёт через порог гнезда, чуть склонив увенчанную рыжими косами, будто короной, голову, чтобы не удариться о притолоку.
— Здравствуй, — скажет приветливо Тори и возьмёт из рук гостьи подбитый мехом бархатный плащ, что багрян, как обожжённые морозом листья клёнов и боярышника.

6. Сказка здесь

7. Тот, кто-живёт-в-шкафу и прочие чудовища

На самом деле я немного сжульничаю - это маленький отрывок из длинной истории в соавторстве. Свою часть, про Анну, впрочем, я так до конца и не дописала, хотя и знаю, что там должно быть. Но выходные - это миф, так что на все упреки я отвечаю "вот когда я наконец отсюда уволюсь..."
Дом -"Роза" и вправду есть.

Очень трудно куда-то собираться, когда дома у тебя водится непарный носкоед.
 Перерыв обе комнаты, попутно наведя там такой порядок, что теперь проще было сразу всё сгрести бульдозером, и найдя четыре непарных носка, я возмущённо воззвала:
 — Мартин! Опять?! Ни одной целой пары!
 Застигнутый врасплох включённым на кухне светом заспанный серо-белый хорь высунул мордочку из гамака. Для него ещё было, можно сказать, раннее утро, бузить хорь начинал ночью.
 Хорька я выпускаю из клетки гулять, когда сама дома. Вообще-то Марти ведёт себя почти культурно —  ничего не грызёт, разве прибирает мои оставленные без присмотра вещи вроде многострадального телефона, ключей, браслетов и флэшек, а нагулявшись, вдоволь наигравшись с мячиком, поохотившись на собственную тень и злодейски придушив в очередной раз мой тапочек,  утомившийся, приходит ко мне и забирается на колени, чтобы погладили-почесали. Но есть у моего питомца одна слабость — носки. Он даже нижние ящики шкафа открывать научился, поросёнок такой, утаскивает из каждой пары по носку и распихивает по углам — потому что если притащить в клетку, я отберу, отругаю и выкину тряпочку.
 
 Ещё труднее куда-то собираться, когда у тебя не открывается шкаф. Потому что у всех нормальных людей в шкафу водятся куртки, пальто и шубы, ну, в крайнем случае, — Нарния. А у меня в шкафу водится чудовище.
 Я пнула шкаф и пригрозила:
 —  Булочек не дам!
 В шкафу взволнованно зашуршали.
 
 Нет, это самое чудовище я ни разу не видела. Тень разве только... краем глаза. Но булочки исчезают исправно. Я-то, когда вещи у меня пропадать стали, пробовала кашу в блюдечке да молоко ставить — ну мало ли, вдруг и в современном доме домовые заводиться могут? Молоко и каша нетронутыми оставались, а вот вещи по-прежнему пропадали. Порой исчезали, стоило буквально на минутку отвернуться. Иногда тут же и появлялись на том же месте. Чаще находились потом, когда я уже и думать о них забыла.
 А в углу шебуршилось. И постукивало по ночам. И что-то глодало. Мышь? Ну, одна мышь —  это нестрашно, —  подумала я тогда. Они милые. Вот поймаю и буду заботиться и кормить.
 Но в мышеловку никто не попался, а взятая погостить кошка ночью же и удрала через форточку, умудрившись открыть задвижку. Давно надо было рамы сменить. Кошку потом пришлось искать по всему району, обаяв половину местных бабушек, а Тот-что-водился-в-углу по-прежнему стучал, шебуршился и таскал мои вещи. И задабриваться молоком и печеньками не желал.
 
 Вылез бы хоть, познакомился. Может, ему просто ласки не хватает? Почесать за ушком — глядишь, подобреет. Пару раз краем глаза видела неясную тень размером со среднего пса. А потом Тот-кто-живёт-в-углу перебрался в шкаф с верхней одеждой — видать, там ему уютнее показалось. Или, может, в спячку впадать собрался — дело к зиме было. И шкаф мой перестал открываться. Интересно, никому не нужно чудовище в добрые руки?.. Так-то оно мирное, ручное почти, застенчивое даже. Сидит себе в углу и шкафу, иногда вещи хозяйские таскает, шкаф охраняет... Зато прикольно как —  у всех кошки, собаки, рыбки там, черепахи, хорьки иногда — а тут чудовище целое!
 Ещё бы знать, как оно выглядит.
 В конце концов, после отломанной совместными усилиями дверцы — я пыталась открыть, Тот-кто-водится-в-шкафу держал изнутри, я додумалась предложить чудовищу моему булочку. Может, сладкое ему больше нравится.
 Булочки были одобрены, и теперь, собираясь на работу или ещё куда, я подкупала охраняющее мои вещи от меня же чудовище булочкой. Особенно оно любило с маком и с помадкой. И пирог с яблоками или вареньем из ранеток одобряло. А вот мясного не ело. Неправильное какое-то чудовище, не хищное.
 Зато кошек оно на дух не переносило. Взятые на передержку для последующего пристраивания в добрые руки кошки вздыбливали шерсть, задирали хвосты ёршиками, шипели и норовили забиться куда-нибудь под диван, если уж не удавалось выскочить в окно. А ночью чудовище моё открывало на них охоту —  и спать под жалобно-воинственные завывания и грохот падающих предметов было, понятно, совершенно невозможно. И кошек жалко, они хоть и невредимы оставались, зато потом от малейшего стука шарахались. Так что своей я больше так и не завела, а против Мартина чудовище ничего не имело. Может, опасалось, что хорь сам на него охоту откроет.
 Ну, в конце концов, и от чудовища в доме может быть польза. Вот залезет вор ко мне в квартиру —  а тут чудовище... Жаль только, застенчивое оно у меня, сидит себе в шкафу и на глаза не показывается. Ну... можно в шкафу хранить что-нибудь ценное —  чужому чудовище точно не откроет. Осталось только это самое ценное приобрести.

 Жизнь у меня самая обычная и скучная, потому и приходится её разнообразить по мере сил и возможностей. Кто-то в свободное от работы время ходит по ночным клубам, кто-то играет в онлайн-игры, кто-то просто гуляет по виртуальным просторам в поисках очередной жертвы с тонкой душевной организацией. А я ищу чудовищ.

 Я, конечно, не психиатр, но и психологам известно, сколько на самом деле среди людей бродит чудовищ. А если порой — буквально? Надо же где-то им обитать, в самом деле, а лучший способ спрятаться — быть на виду.

 
 В рюкзак я запихала: небольшой цифровой фотоаппарат, газовый баллончик, запасные перчатки, шоколадку — шоколад лишним не бывает! —  верёвку (пусть будет, разве ж может приключенец —  и без верёвки? может, чудовище привязывать придётся), в роли которой выступал прочный бельевой шнур, кусок мела, сушёную траву полыни и пакетик смеси соли с перцем. Если там нечисть — можно попробовать круг обережный начертить, а если недружелюбное чудовище — ну кому ж понравится насыпанный в глаза и нос перец! Ну и аптечку, само собой, взяла, собственноручно для таких случаев собранную. Мало ли что.
 Остаётся надеяться, что если я попадусь хозяевам-людям, буде там всё же такие водятся, то удастся как-нибудь выкрутиться за счёт личного обаяния и не попасть туда, куда попадать совсем не хочется. Трудно представить, что следует говорить, попавшись средь ночи в чужом доме... ладно, будем импровизировать в случае чего.
 В карманы кожаной курточки сунула фонарик, зажигалку, включённый в беззвучном режиме телефон, тем более что часов я не ношу, а в карман джинсов —  складной нож. Вообще-то, порядочной девушке, если уж она собирается ночью гулять по тёмным узким переулкам, лучше бы иметь при себе что-то тяжёлое... вроде дубинки. Ну или хотя б электрошокер. Но что-то тяжёлое помешало бы мне тащить лестницу, а электрошокера не водилось. Жаль, что моё персональное чудовище не согласится меня проводить… Застенчивое оно у меня.
 
 —  Остаёшься за хозяина, —  напутствовала я Марти, снова заглянув на кухню.
 Хорь, сосредоточенно пытающийся разнести клетку, —  по-моему, у меня дома таки два чудовища, а не одно, — на секунду прервался, глянул блестящими глазами.
Я прихватила заранее приготовленную лестницу и прикрыла входную дверь.
 
 
Через пару остановок от места, где я живу, есть небольшой частный сектор, один из тех, по которым я люблю бродить, разглядывая домики и фотографируя всё любопытное, что попадается по дороге — от затейливой резьбы на воротах до котика на крыше и лохматого встреченного пса. И там, в одном из переулков, есть Дом. Именно так — с большой буквы. Дом занимает два или три участка разом и состоит из нескольких домов, соединяющихся стенами, и при этом совершенно разных по стилю, явно достраивающихся позднее. Впечатление он производит... странное. Сибирская «Алая роза», и только.
 Ограда в полтора человеческих роста, самая высокая в округе, жалюзи на окнах средь бела дня и — ни малейшего признака жизни, когда проходишь мимо.
На арке ворот — статуя ангела. Сразу за решёткой — пятачок, достаточный для того, чтобы поставить машину. Дальше — ещё одни ворота, уже сплошные.
 Когда проходишь мимо поздним вечером, окна темны. Там никогда не горит свет. Ни одного огонька, лишь фонари над воротами. И пустынный и тёмный переулок.
Нет, ну кто-то же должен там обитать, раз дом есть? Внутри пустых домов обязательно кто-нибудь заводится.  Дом длинный, наверняка там внутри запутанные переходы, чтобы можно было на улицу днём не выходить. А ночами обитатели отправляются на охоту за неосторожными прохожими.
 С прохожими нынче было как-то не очень, одна  я с лестницей наперевес. Остаётся надеяться, что, кто б там ни обитал, возле дома он не охотится.

 Конечно, я понимала, что делаю очевидную глупость, но удержаться, право слово, было выше моих сил. Мне ужасно хотелось узнать, что там, внутри. Может, даже сфотографировать — надо же чем-то наполнять мою маленький, но гордый паблик о другой стороне города в одной из соцсетей.
 
Взобравшись на стену и кое-как втащив приставленную лестницу следом за собой, я спустила её с обратной стороны и благополучно скатилась по ней вниз, зацепившись за ступеньку.
Прикусила язык, чтоб не высказать вслух своё недовольство этим миром вообще и негостеприимными хозяевами дома, из-за которых приходится лазить через стены в темноте, в частности.
Никто с угрожающими воплями из дома не выскочил, значит, наделанный моим появлением шум местных обитателей, кто б это ни был, не встревожил. Я спрятала лестницу в тени стены и направилась к дверям. Вот о том, как попасть внутрь, я до этого как-то не задумывалась…
Но множить сущности не стала и попросту подёргала дверную ручку. Дверь оказалась незаперта — заходи, мил-человек, добычей… то есть гостем будешь. Я и вошла.
 
Пустой холл был тёмен и неуютен. Шкаф, вешалка, скамеечка у одной из стен, большое зеркало. Зеркало в пустом доме — вещь нехорошая, и заглядывать в него я не стала.
Тишина, царящая в доме, была… неправильной, такой, что мороз по коже пробирал, и я чуть не повернула назад.  Просто нежилые помещения ощущаются иначе, хотя суть разницы объяснить я бы не могла. Но обидно удирать, пока на тебя никто не нападает — раз уже зашла так далеко. Стараясь ступать тихо, я сунула нос в шкаф, не обнаружив там никакой одежды, заглянула на кухню, не найдя и там ничего интересного (пустые шкафы, ни посуды, ни продуктов, холодильник в розетку не включён), в одну из комнат… и подпрыгнула, когда померещилось беззвучное движение за спиной.
 
Тьма всколыхнулась тяжёлой волной, комнату наполнил смутный многоголосый шёпот, и я попятилась. Ну почему все люди как люди, а я — приключенец?!
 Нечто, не бывшее темнотой, вытянулось, разделилось на несколько бесформенных сгустков размером побольше крупного пса, окончательно отрезая мне дорогу к входным дверям, просияло призрачными какими-то огнями, явно долженствующими изображать глаза, и дружелюбно оскалилось свежеотращёнными зубастыми пастями.

 Мне симпатичны чудовища... но именно с этими я как-то была не готова к столь близкому знакомству и приветственным обнимашкам! По моему глубокому убеждению, чудовище должно быть лохмато и зубасто, а тут… одни зубы. И глаза. Главное правило любого охотника за чудовищами гласит: бегать надо быстро, дабы от этого чудовища вовремя удрать, так что тратить время на совместное фото на память с гостеприимными монстрами я не стала, а рванула по коридору. Толку тут от моего газового баллончика!
 
Может, где в окно выбраться удастся. Решёток на окнах я вроде не заметила, но что там разберёшь в темноте, у входа даже фонаря не было! Но тут-то и началось самое интересное — после чудовищ, конечно. Те следовали по пятам, скользя по стенам и потолку, заставляя буквально кожей ощущать свою близость холодком и непроизвольной дрожью отвращения. Неправильные они были, эти чудовища!
Лестница, по которой я взлетела наверх, вильнула… и привела обратно на первый этаж, и при том я готова поклясться была, что не спускалась. Тьма зарычала на меня, и я поспешно скатилась вниз по другой лестнице, снова оказалась в холле первого этажа, почуяв беззвучное движение сбоку, метнулась было в первую попавшуюся комнату — впереди смутно виднелся дверной проём, а за ним — ещё одна комната. Но комнаты замкнулись кругом, последняя, третья, привела меня обратно в самую первую — выпускать меня отсюда явно не собирались. Единственно, чудища почему-то почему-то отстали. Правильно, куда добыча денется, помечется ещё — сама в пасть прибежит...
 
Снова каким-то чудом вывалившись в коридор и оказавшись возле винтовой лестницы, ведущей вверх, я огляделась по сторонам: доверия к лестницам у меня больше не было. Позади послышалось бормотание, и я поспешно дёрнула  ручку двери, которой — готова поклясться! — только что тут не было. Забившись в крохотную комнатку без окон под лестницей, практически чулан, я заблокировала дверь найденной тут же шваброй и для верности посыпала порог солью и травой полыни, хотя в происхождении чудовищ уверена не была. Пару раз вдохнула-выдохнула, стараясь успокоиться и отгородиться, упрятать собственный страх в этакий кокон, сотворённый мысленно, чтобы меня потеряли хоть на время. Любой зверь чует, когда его боятся, а уж нечисть — тем более.
А потом достала телефон. Самой мне точно отсюда не выбраться...
Собственно, мне и звонить-то некому было. Не полиции же! Порывшись в телефонной книжке, однако, нашла номер руководителя секции по самообороне, куда не так давно записалась (если уж ты — приключенец, то надо учиться себя защищать, а я приключения способна найти даже в собственной квартире). Училась я вовсе не у него самого, но встречаться доводилось. Один раз, когда записывалась.
Ну… мне ж сказано было, звонить, если вопросы появятся. А тут у меня, можно сказать, вопрос жизни и смерти...
 
К чести руководителя секции надо сказать, что он не только ответил, но и выслушал. Даже не сказав, что думает о звонящих среди ночи малознакомых девицах, которым вздумалось вдруг искать приключений на свою голову (при условии её наличия!). А что ещё удивительнее — ещё и помочь не отказался, вежливо не усомнившись вслух ни в моём душевном здоровье, ни в трезвости, хотя даже на мой взгляд звучало всё это как минимум странно.
Редкого воспитания человек, что и говорить. Нынче такие вид вымирающий… я с людьми работаю, знаю, что говорю.
Остаётся надеяться, что меня не слопают раньше, чем помощь придёт. За дверьми было тихо. Интересно, что ест на обед чудище из тьмы?.. Я представила, как вежливо интересуюсь у чудища: «Простите, а что вы любите кушать на обед?» и с трудом сдержала нервный смех. Мне всё ещё было любопытно, как тому слоненку… вот ему тоже вечно за любопытство доставалось.
Вот уж действительно, надо быть осторожнее в гостях, дабы не попасть в безвыходное положение!
<...>
...А Марти таки разнёс клетку. Растерзал мои тапочки, утащил любимый браслет, перевернув шкатулку, неведомо как взобрался на кухонный стол, рассыпал яблоки, разогнав их по углам и понадкусывав (он с ума сходит от всего круглого!), а на десерт разгрыз тюбик с кремом для рук и перемазал всё вокруг. Сам он благополучно вытерся о покрывало на моей кровати, где я и нашла его сладко спящим. Утомился, бедняга — столько всего натворить!  Надеюсь, хоть не наелся крема...
 — Чудовище, — вздохнула я.
В шкафу встревоженно завозились и зашуршали.
— Ты — главное чудовище, — успокоила я Того-кто-живёт-в-шкафу.
 
Да уж, нескучно я выходной провела.