Название: Искажение
Бета: Санди Зырянова
Персонажи: коты, Агата, Лесса
Краткое содержание: Даже если рушится мир, ещё достанет времени, чтобы погладить кота...
Предупреждение: апокалипсис, все умерли
Задание: Достаточно времени для любви
Несмотря на нетипичную для меня историю вообще (написанную в аккурат за пару часов до верстки выкладки команды), да и не совсем - сказку, я очень к ней привязана.
Очень странно может прозвучать, но автор - уж думаю, не я одна! - вправду привязывается к своим историям и сказкам, как к псам или котам - части души. Одни приходят, когда захотят -
независимые коты, дадут погладиться, мурлыкнут -
и сбегут по своим делам, другие ходят по пятам,
мурлычут-разговаривают, требуют обратить на себя внимание, ложатся на клавиатуру, все время тут - во сне и наяву; третьи - диковатые псы, которых еще не приручили, смотрят недоверчиво, но не уходят почему-то; а гордые хищные волки - те истории приходят не ко мне.
Люди любили порой рассуждать о других мирах и их обитателях, поглядывая с любопытством в небо, гадать, какие они, иномиряне, и чего ждать от них. Рассуждали на досуге — и вновь шли заниматься своими делами. Другие миры — они где-то там, далеко, да ещё в книжках фантастических, а жизнь настоящая — вот она.
Но другой мир сам явился к ним. И пришло Искажение. Что-то нарушило равновесие, столкнуло два мира, что существовали рядом, никогда не пересекаясь прежде, и один мир начал прорастать в другой.
С первой пришедшей Волной мир вздрогнул. Над городом и сквозь него вырос отражением ещё один город, и неверным, призрачным показался город на земле, а тот, что над ним — настоящим и единственным. Но стоило схлынуть волне — и мир, город вновь стал самим собой. Тогда люди ещё ничего не знали, посудачили, подивились — да и позабыли за другими событиями о странных видениях.
Второй Волны никто не ждал.
Были разрушения, были жертвы — и люди запаниковали, не в силах противостоять неизведанному.
А потом волны искажения стали накатывать одна за одной, неся с собой гибель всего, что было до этого. Чужой мир стремился занять место привычного, рушились здания, сквозь которые прорастали деревья и искажённые черты иных строений — странных, но со смутно угадывающейся некой чуждой гармонией в них, на месте одной из столиц так и вовсе теперь плескалось море с фиолетовыми водами. Гибли птицы, звери и люди, когда жители иного мира занимали с ними одно и то же место в один и тот же момент времени, гибли страшно и мучительно, и живые отводили глаза от искорёженных созданий, которые умирали оттого, что жить не могли.
И даже сквозь солнце в потемневшем синем с фиолетовыми разводами небе постепенно проступало иное — ярко-алое, будто истекающее кровью, чуждое привычному миру.
Ночами, что перестали быть черны, зловеще светилась багрянцем громадная луна, а тусклые звёзды казались глазами недобрых зверей.
* * *
На крыше полуразрушенного дома, сквозь который проросло не то окаменевшее дерево, не то причудливо ветвящийся белёсый кристалл, смотрела на чуждое, пугающее, но всё-таки красивое небо девушка — встрёпанные короткие тёмные волосы, выкрашенные пёрышками в алый, яркая причудливая одежда, множество браслетов из разноцветных бусинок на запястьях. Рядом сидел громадный серый корноухий кот.
— Знаешь, — сказала девушка коту, — а ведь Искажение на вас не действует, я не видела ни одного искажённого кота. Рядом с вами, кошками, и мир не меняется, я уже заметила. Будто вы его держите. Словно и сами проросли сквозь несколько его слоёв, став якорями…
— Мря, — хрипло согласился кот.
Он был уличным и людям доверять не привык, но отчего-то сидел рядом и не спешил уходить.
* * *
В опустевшем, покинутом всеми многоэтажном доме, в крохотной квартирке на диване сидела старушка и гладила свернувшегося клубком на её коленях чёрно-белого кота. Бежать куда-то она смысла не видела. Зачем и куда, если рушится сам мир?
— Я помню себя мелкой рыжей девчонкой, — рассказывала она коту, — впервые оказавшейся в громадном городе…
Кот легонько зацепил когтями её колено в знак того, что слушает.
Здание напротив угрожающе затрещало, перекосившись. Мир дрогнул от эха очередной накатившей Волны, но пока устоял.
— Все вокруг спешили, и я сперва растерявшись, тоже принялась спешить куда-то, да так, что и оглянуться-то некогда было.
Кот слушал, жмурился под ласкающей рукой, мурчал звонко.
— Всё говорила себе: жизнь в городе тяжёлая, вот устроюсь, и тогда… Тогда всё у меня будет — и семья, и друзья повстречаются настоящие, и по музеям-театрам похожу вволю, зверюшку какую для души себе заведу. Работала с утра до вечера, всё уговаривала себя: ну ещё немного потерпеть, Агата, ещё немного... И заметить не заметила, где на той дороге себя потеряла — ту смешливую девчонку с косичками, не умеющую унывать. Даже рыжина куда-то делась вдруг — будто погасло что-то внутри. Смотрюсь в зеркало — оттуда на меня глядит старуха. Где ты, Агата, что случилось с тобой?..
* * *
— Я — Лесса, — сказала девушка коту. Бесстрашно уселась на самом краю крыши, свесив ноги вниз, поболтала ими. — Хотя кто-то сказал бы, что глупо представляться коту. Ничего, если я буду называть тебя котом? Имени-то ты мне всё равно не скажешь.
Серый кот дёрнул кончиком хвоста, но не возразил.
— Гляди, кот, какая луна сегодня. По алым лунным дорожкам приходят недобрые фэйри, и Охота с ними… Звёзды блестят, как глаза небесных гончих псов.
Кот глядел на луну не мигая, и багряные огоньки отражались в его глазах. Чуть пошевелился — и серая шерсть на миг, помстилось, стала цвета запёкшейся крови.
— Кот Дикой Охоты, закатный кот, — тихо засмеялась вздрогнувшая даже Лесса. — О нет, нынче Охоту ведут не псы! Я помню, кот, Охота приходит, чтобы мир сумел родиться заново...
* * *
Кот на коленях Агаты открыл вдруг глаза, уставившись на окно, поставил уши торчком, пошевелил усами, принюхиваясь к чему-то. Но мурлыкать не перестал.
— Вот пришло Искажение, и я впервые думаю: чего я достигла? Что у меня было? Кем я стала, одинокая старуха?..
Дом качнулся, застонал перекрытиями, но устоял. Сквозь пальму в кадке проступил какой-то странный ветвистый кристалл. На пол упал резной лист. Кот вздыбил шерсть на загривке, уставился на пальму пристально. Та исказилась, пошла на миг рябью, но под кошачьим взглядом вновь стала обычной.
Агата прищурилась подслеповато, покачала головой.
* * *
Серый кот, что казался призраком в странной, чужой ночи замершего в оцепенении мира, боднул лбом руку Лессы.
Сочтя это разрешением, Лесса провела ладонью по его голове, ощутив шрамы от многочисленных боёв, почесала за ушами. Кот прижмурил разбойничьи зелёные глаза, неумело мурлыкнул.
— Знаешь, — поделилась Лесса, — всегда хотела кошку. Но я — перекати-поле, то здесь, то там… Столько всего вокруг, что нужно увидеть, узнать, испытать…
На крышу упало странное создание: исковерканные крылья и звериные лапки, на птичьей шее — голова, напоминающая мышиную, но с клювом вместо пасти — одно из тех, кого затронуло Искажение.
Кот подошёл, понюхал, тронул брезгливо лапой. Фыркнул и вернулся к Лессе, улёгся рядом, прислонившись боком к бедру.
Лесса протянула к луне сложенные ковшиком ладони, собирая расплесканный багровый свет.
— Дикая Охота придёт, и ничего уже не будет прежним. Чтобы родилось что-то новое, старое должно быть разрушено. Каким оно будет, это новое?..
Проросший сквозь крышу древовидный кристалл тихо мелодично зазвенел, и кот, выгнув спину, яростно зашипел, скрежетнув когтями о бетон. Дрогнувший было кристалл вновь замер, и звон утих.
Лесса тихо засмеялась.
— Жаль, что даже вас, кошек, не хватит, чтобы удержать мир на краю пропасти, не дать обрушиться вниз, — сказала она коту. — А так хотелось столько ещё увидать и узнать — казалось, что дорога моя так длинна! Но у нас с тобой ещё есть немного времени, верно? Достаточно, чтобы погладить тебя.
— Мря, — хрипло отозвался кот.
* * *
— А теперь уже поздно что-то менять, — вздохнула Агата. — Дорога пройдена, времени не осталось не только у меня, но и у этого мира. Впрочем, времени ещё достанет, чтобы погладить тебя.
— Мурр, — согласно отозвался кот, перебирая лапками.
Здание напротив рухнуло, вздымая клубы пыли, проросшие сквозь него мёртвые деревья воздели к небу мучительно искривлённые, немыслимо перекрученные ветви.
Агата за окно не смотрела, ведя ладонью по тёплой спинке кота.
— Если бы не ты, милый Августин, не было б у меня никого на свете. Подумать только, я ведь могла не заметить крохотный мокрый комок, тогда шёл такой ливень, что в двух шагах за стеной воды невозможно было ничего разглядеть…
* * *
Мостовая беззвучно провалилась внутрь, и из провала поднялась вода. Нездешнее фиолетовое море пришло в город, волны его заплескались у стен домов.
В небе одна за другой гасли звёзды — наступало утро, которое, быть может, было последним для привычного мира.
Багряная луна чуть потускнела, а из-за горизонта медленно поползло лохматое рыже-алое двойное солнце, раскинувшее огненные щупальца короны, будто пытаясь удержаться в небе.
— Спасибо, что ты тут, со мной, — сказала Лесса коту. Тот шевельнул целым ухом, приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на неё, и снова зажмурился. — Этого всего слишком много для меня одной.
Рядом упала ещё одна бывшая птица.
* * *
Кот Августин поднялся, потоптавшись на коленях хозяйки, улёгся снова, замурчал.
— Вот и утро настаёт, — сказала Агата. — Время уходит. И оно бежит, будто думает, что сможет спастись…
Серый корноухий кот хрипло, неумело замурлыкал.
— Идут закатные коты Охоты, скачут Дикие всадники, и время уходит, — сказала Лесса. — Уходит, чтобы уже не вернуться...
«Мурр, — пел кот. — Мурр. Не бойся, ещё достанет времени, чтобы я мог допеть тебе эту песенку. Мурр...»
Взошедшее громадное двойное солнце, казавшееся раной в небе, вспухло, расплескалось на всё небо, пролилось огненным дождём.
— Вот и всё, — успела шепнуть Агата.
— Как красиво… — вздохнула Лесса.
«Мурр, не бойся, песенка не закончится вот так. Идём, я провожу тебя и прослежу, чтобы ты не сбилась с тропы. Мурр...»
Искажённый мир умирал, сгорая в пламени, вздрагивал в агонии, и кружились мягкие хлопья пепла…
...Где-то под ясным безмятежным небом развернулась тропа, окаймлённая ромашками и одуванчиками, и следом за важно выступающим, вспушив хвост, котом побежала девчушка с забавно торчащими в разные стороны рыжими тугими косичками.
Оглядываясь то и дело, повёл дальше свою спутницу, молоденькую девушку, причудливо и ярко одетую, с алыми «пёрышками» во встрёпанных тёмных волосах, корноухий кот.
И отливала шерсть котов закатной рыжиной...