Городу тоже бывает скучно и одиноко, хоть и дает он приют стольким людям и иным созданиям, даже тем, что обитают на другой его грани, но все они заняты своими делами, забывая, что Город — тоже живой. Река иногда не прочь пошептаться, рассказать, о чем давеча кричали чайки (чайки были когда-то людьми, воды забрали их — и вот теперь летают птицами), но ночами — спит, становясь тёмной и тягучей, принадлежащей уже иной грани. А потому Городу нужен кто-то, кто будет беседовать с ним. Особенно осенью. Осенью Город провожает птиц, которых успел полюбить, ёжится от дождей и грустит, будто промокший кот. Деревья роняют листья, поутру тротуары тепло-золотисты, разговорчивы — Городу внятен шёпот-шелест листвы под ногами людей. Но потом листву сметают — и некому рассказать Городу сказку. Поёт неслышно, звенит осенняя печаль, дрожит отзвук песни в воздухе — и вновь грустит Город, умолкают даже стойкие сверчки и смываются от слёз осени полоски-зебры на дорогах. А может, полосатые лошадки просто уходят гулять, утомившись лежать.
Город грустит и вредничает — подсовывает под ноги прохожим лужи, не стряхивает воду с тротуаров, гасит фонари (те грустят и никнут — каждому фонарю хочется светить во тьме, ведь они мнят себя в родстве с маяками, ну а те — в родстве со звёздами небесными) и незаметно сужает дороги. Город-в-отражении, тот, что иная грань — блекнет, отражение в водах луж идёт кругами, а потому по осени перепутываются грани — Та и Эта, из крошечного переулка можно попасть на несуществующий проспект или вовсе выйти на небывалый мост, что соединил два берега, но — ни один из семи явных, а за ближайшим углом — наткнуться на рассеянного остроухого (причём острые ушки вполне могут быть лисьими) горожанина в одеждах, столь любимых косплеерами, а вон на том фонарном столбе и вовсе плачет птица дождя. Даже двери вредничают и открываются не туда, порой и в собственный подъезд не попадёшь, а пропадёшь вовсе невесть где..
Но если у Города есть Хранитель — Город не будет больше одинок.
— Совсем загрустил? — скажет Хранитель, погладив шершавую серую стену. Бледные от недосыпа фонари мигнут в ответ. — Не грусти, не надо. Хочешь, я расскажу тебе сказку? О замечательном городе на двух берегах реки, о цветочных оградах, яблоневых аллеях и черёмуховых бульварах, о круглой площадке перед театром, что наверняка для посадки инопланетных кораблей (только очень маленьких), о городском фэйри, что обитает за витражами Речного вокзала и любит гулять по явной грани Города, рисуя красками из баллончиков и цветными мелками послания на стенах и тротуарах...
Город мурчит неслышно — чуть вздрагивает шершавая стена под ладонью — слушает.
Хранитель рассказывает сказку — и ярче мерцают рыжие фонари в опускающейся осенней мгле, кивают друг другу и запоздалым прохожим, торопящимся каждый на свою грань, перестает рыдать птица дождя и потихоньку, чуть постукивая ножками, собираются со всей округи скамейки, прибредают серые лошадки в белую полоску, что днями служат зебрами, — тоже послушать. И после слов Хранителя где-то и вправду озорной городской фэйри-подросток (полосатые разноцветные одежки, яркий шарф, сдвинутый набекрень мягкий берет и кошачье ушко из-под него, многочисленные браслеты из мелких бусин на руках) рисует на стенах города рыб и зверей, пишет послания: «утро обязательно наступит», «плыви, как рыба», «чудо в пути», «тьма уйдёт». И вот уже плывёт по бетонной ограде золотисто-зелёная серьёзная рыба, из граффити складывается силуэт диковинного зверя, а на асфальте улыбается нарисованный красным мелом трёхлапый котёнок из породы асфальтовых котов. А кто-то дарит, отпускает на свободу алый воздушный шарик.
Город слушает сказку, отвечает на слова Хранителя ветерком в золотисто-алых кронах клёнов, яблонь и берёз, осыпает живым золотом, стелет под ноги. Не грустит больше, улыбается, жмурится довольно фонарями.
Не забывайте разговаривать со своим Городом. Ведь он тоже живой и грустит, когда ему одиноко.
И смотрите внимательно: вдруг за подъездной дверью окажется осенний лес, а за ближайшим поворотом улицы у встречного прохожего из-под берета высунутся острые ушки или из-под одежд мелькнёт рыжий хвост?..