Чёрными нынче были ночи, недобрыми - тени, что таились за светом рыжих фонарей.
Ветер дул всю ночь, срывая листья с деревьев, лишая нарядных одеяний и оставляя беззащитными. Свистел в щелях маленького чердака, гордо именуемого хозяйкой старого дома куда более звучным словом.
Студент по имени Свен в свете маленькой лампы писал в тетради, порой поднимая голову и прислушиваясь к ветру.
Ветер нёс холод и перемены. Что-то менялось, сдвигалось в мироздании, привычное уступало место новому, а потому неведомому, поселяя в душе чувство неуютности и одновременно - полной, звенящей свободы от обычных пут, крепко держащих обеими ногами на земле.
Свен отрывался от своих цифр, поводил плечами - странно ныли лопатки - прислушивался к ветру и необычайной лёгкости во всём теле.
Так ветрено, что хочется отрастить крылья! Довериться ветру - и оставить все привычное и опостылевшее позади, устремиться навстречу Неведомому, что, конечно же, только и ждёт, когда ты решишься.
Золотой тополь под окном за одну ветреную ночь лишился лелеемого щёгольского наряда и замолк, замер, растерянный и беззащитный, стыдясь нагих ветвей.
Свен пожалел его: когда обрывают песню и лишают привычного, это всегда больно.
Золотые тополя на улице, где дома были сплошь старинной постройки и с радостью каждый рассказали бы свою историю, если б их кто-нибудь слушал, пели, звенели тихонько золотыми пластинками листьев на ветру. Свен часто осенними ночами, кутаясь в клетчатый плед и глядя в темноту, слушал, как они поют, чувствуя странную тоску в сердце.
Ветер бушевал всю ночь, тщетно звал куда-то, унося обрывки былого. Старое ушло, новое ещё не настало - и мир застыл в безвременье, замер в хрупком равновесии, готовый вот-вот сорваться в пропасть или идти дальше.
Свен, всю ночь просидевший над тетрадью, распахнул окно чердака, что выходило прямо в хмурое осеннее небо. Ветер ворвался, пролистнул лежащую на столе книгу и сбросил тетрадь. Пронёсся вихрем по маленькой комнатке, подтолкнул в спину.
Свен встал на подоконник, придерживаясь за скрипучую раму. Ветер подтолкнул снова, нетерпеливо и настойчиво, взлохматил волосы. Серое небо обрушилось на голову, огромное, тяжёлое, заставляя захлёбываться горькой осенней водой. Город внизу утонул в тумане, затерялся, как один из тех городов, что являются людям раз в век или в тысячу лет.
Свен отпустил раму, шагнул в небо, навстречу тому, что звало и тянуло, и ветер подхватил, помог развернуть выросшие крылья.
На полу, забытая, тихонько шелестела, перелистывая страницы, книга.