Капля звёздной ночи

[tuomituulikki]

...Это был простенький такой кулон - гладкий камушек, тёмно-синий, почти чёрный, с блёстками где-то в глубине. Будто небо звёздное.
Славка в камнях не разбирался совсем - ни в каких. Что обычные, что драгоценные... Да и вообще, что он, девчонка? Но этот камушек обычным не был. Славка осторожно прижимал его, подвешенный на тонкий шнурок, через рубашку к груди, вполуха слушая учительницу, объяснявшую новую тему. Уравнения трудностью для Славки не были, и он отвлекался, пытаясь понять, как ощущается камень. Ощущался он как-то странно. Вот будто взяли кусочек прохладной осенней ночи, так по-особому пахнущей, сыпанули щепотку звёздного света, сделали камушек... приделали к нему колечко, чтоб носить... И подкинули на прилавок, где продавали всякую всячину, а мама долго выбирала себе браслет. Так долго, что Славка, соскучившись, принялся рыться в коробке, куда беспорядочно были насыпаны камушки. Разные - голубые кусочки бирюзы, какие-то прозрачно-белые с ломкой паутинкой внутри, один нежно-розовый, шёлковый какой-то с виду, синие с белыми пятнышками, зеленоватые, коричневые... И этот, оказавшийся на самом дне. Славка, едва дотронувшись, почувствовал: ему камень нужен. Вот нужен - и всё. Будто камушек сам позвал.
Теперь, сидя на уроке, Славка то и дело касался через рубашку камня, представляя себе, что это, должно быть, ключ. Нет, не ключ, а Ключ. К чему-то. Потому что разве может такой камень обычным быть? А может, это могучий талисман? Позволяющий, скажем, сквозь стены видеть. Или там невидимкой становиться. Или видеть что-то, что обычным глазом не увидишь... В груди, там, где касался кожи камень, вдруг кольнуло. Не больно, а так... будто обращая на себя внимание.
- Березин, к доске.

...Славка брёл домой, угрюмо пиная попавшуюся под ноги жестяную банку. День испорчен был бесповоротно. Нет, уравнения Славка и впрямь понимал, но что вы хотите от человека, которого коварно застали врасплох? Хорошо ещё, родители в командировке.
Жил Славка в старом двухэтажном доме, которых сейчас осталось мало. Те, что остались, стыдливо как-то прячутся за современными многоэтажными зданиями. Родители всё говорили о необходимости переехать, да никак не могли собраться. А Славке дом нравился. Потолки высокие, да и дом сам... уютный какой-то. У него будто лицо своё есть. Приходишь из школы хмурый, а бледно-жёлтый дом будто улыбается ласково: "Не печалься, Славка, всё хорошо будет". И теплеет сразу на сердце.
Дома никого не было - соседка, готовившая Славке еду и приглядывающая за ним, уже ушла к себе.
До вечера Славка дисциплинированно делал уроки, доставая порой из-за ворота звёздный камушек и любуясь на свет блёстками-звёздочками внутри. Камушек будто грел... хотя это он сам просто набрался Славкиного тепла. Но приятнее думать было, что камень сам по себе греет немножко.
- Ключ, - громко сказал Славка. - К чему Ключ?
"К ночи", - мелькнула странная мысль. Камушек-то звёздный... как ночь.
Вылезла откуда-то из-под шкафа пыльная Муська. Встряхнулась, делаясь опять угольно-чёрной, посмотрела наглыми глазами, сказала "мяу".
- Выспалась? - недружелюбно буркнул Славка. С Муськой у них был вооружённый нейтралитет.
- Мяу, - надменно отозвалась Муська, намекая, что вот если один охламон, схлопотавший сегодня пару по алгебре, немедленно не насыпет ей корма, то одна из сторон начнёт военные действия.
Славка полез в шкаф - корм приходилось прятать, иначе наглая Муська добиралась до пакета, прогрызала его и расшвыривала катышки корма по всей кухне. Насыпал корма, поспешно убрался, оберегая ноги от когтей, тщательно наточенных о палас
Осенью темнеет быстро, выползает жёлтая, как Муськины глаза, луна, высыпают частые, яркие звёзды. Славка немного полюбовался на них из окна - на балкон родители выходить не разрешали, говорили - старый, - замёрз, захлопнул окно и ушёл спать. Вставать-то рано придётся.
Долго ворочался, крутился, думал о камне, звёздах, фантазировал, представляя, что мог бы увидеть, если бы видел иначе, не как все люди. Ведь доказано давно уже, что видим мы очень малую часть окружающего мира... да и ту мозг перерабатывает так, чтобы нам привычнее было. Всё странное, необычное не проходит просто. А сколько интересного может быть в той части, которую не видно... Прямо как тёмная материя, про которую учёные и знают то только, что есть она, должна быть, иначе расчёты не сходятся просто. А толком объяснить, что это - не могут. И не видно её никак.
Поворочался ещё, достал из-под кровати телефон, служивший по утрам будильником, глянул на дисплей - половина первого. Самое время для всех привидений и прочей нечисти, как любил шутить папа. Камушек-кулон снова нагрелся, едва не обжигая...

... А потом Славка увидел себя на улице. То есть сперва будто со стороны... и - раз! - снова оказался сам в себе. Поёжился - прохладно. Дымка, кажется, висит... Днём-то солнце пригревает, а по ночам выползает из щелей, из-за кустов туман, к утру обнимает щупальцами дома, столбы, деревья, топит в белёсой мути. Сейчас дымка несильная была, только чуть мешала звёзды разглядеть - Славка запрокинул голову, не удивляясь почему-то тому, что вообще оказался ночью на улице, хотя не выходил никуда.
Вон ковш Малой Медведицы висит... где-то рядом совсем Большая должна быть, но звёзды прячутся в дымке, не хотят в созвездия складываться. Над горизонтом красноватый Марс висит, посреди неба - яркий Сатурн - Славка прижмурился, и показалось даже, будто спутники маленькими такими точками различает, а за спиной сиял, будто соревнуясь с Сатурном, Юпитер. Планеты, в отличие от подмигивающих звёзд, не прятались, светились ярко. Там вон не поймёшь - то ли кажется, то ли смутно светящееся туманное пятно... Туманность Андромеды, наверное, - решил Славка - она же самая близкая галактика к Млечному Пути.
Камушек на груди грел довольно - кажется, сейчас было самое правильное для него время. Может, он заряжается от звёздного света? А потом и начинает действовать...
Славка перестал разглядывать звёзды, вслушался в ночь. Ночь была... ночь просто была. Ощутимой какой-то. И будто сама по себе, не время суток, а мир отдельный. Тёмной, звёздной была... и почему-то прозрачной - другого слова Славка не мог подобрать.
Он попрыгал немножко, пытаясь согреться, но быстро перестал - стук подошв ботинок - когда он успел обуться? - показался неуместным, стало не по себе даже. Будто окружающей темноте, в которой тонули дома, кусты и деревья, не понравилось Славкино нахальство. Будто кто-то... глянул на миг на мальчишку из темноты. Изучающе так. Многоглазо.
Славка, поёжившись от этого ощущения, вытянул кулон из-за ворота, погладил. Камушек довольно переливался блёстками. Кусты вроде качнулись... И выбрался оттуда мрак. То есть лохматый такой, обтрёпанный по краям сгусток мрака. Прокатился мимо Славки, не заметив.
Камушек нагрелся ещё сильнее... и ночь разом стала шире, ярче. Славка не мог бы объяснить, как - шире, но чувствовал именно так. Осенняя ночь, пахнущая немного сухими и прелыми листьями, чуть горчащая на губах. Размывающая границы между обычным, будничным миром, и миром, где остаётся всё то, что мы не видим наяву. Ночь - время снов, ночь открывает двери в иные миры... А если двери в обе стороны ведут? Не только мы во снах проходим в эти двери, но и то, что за этой дверью, приходит взглянуть на наш мир. Сколько людей спит - столько дверей открыто, - понял Славка, будто нашептал кто. Нельзя без защиты ночью вне дома родного быть - по улицам ходят, скользят порождения иных миров, невидимые обычным глазом. И неизвестно, чего от них ждать. Могут ведь прийти прекрасные единороги, любопытствуя, а могут вылезти страшные чудища, от которых в памяти людей, в самых дальних уголках, остался с древних времён страх, с которым ничего невозможно поделать, страх перед темнотой, в которой скрывается кто-то, темнотой, из которой зачастую не возвращаются, не успев вернуться засветло домой.
Можно пройти беспрепятственно по улице, где едва-едва освещают путь оранжевые фонари, можно наткнуться на дурных людей... а можно встретить порождение иных миров.
Мимо проскользило что-то размытое, непонятное - Славка не успел разглядеть. Камушек, похоже, защищал его, не давая никому увидеть растерянно хлопающего глазами мальчишку.
А кто знает, сколько в нашем родном мире странных существ жить может? В той части, которую мы не видим? Может, во сне мы это увидеть способны. Может быть, эти существа точно так же не видят людей, замечая их лишь спящих, когда души скитаются до утра, что вспоминается потом как сон.
Славка даже поёжился: это значило, что во сне следует быть очень осторожным. Наткнёшься на кого-нибудь... и не проснёшься больше. Получается, люди даже не подозревают о том, как опасно спать?
Мир снова стал каким-то прозрачным, и Славка уже мог различить деловито скользящих по улице странных существ - ни дать ни взять прохожие в дневное время! Существа были разные - причудливые, длинные, короткие, едва заметные и более чёткие, но всех их можно было увидеть, лишь приглядевшись так, что глазам становилось больно. Существа его не замечали, спешили по своим делам, жили в своей части мира. Интересно, и дома у них свои, наши они не видят?
Славка попробовал перегородить дорогу одному, дотронуться... только холодком неприятным обдало, а существо, не заметив, скользило себе дальше.
Краем глаза Славка видел ещё что-то, но понять, осознать, что видит, не мог. Стоило повернуться, и ничего в этом месте не оказывалось.
Интересно, если кулон снять - будет что-то видно? Станет ночь обычной, неживой темнотой?
Славка стянул шнурок, зажал камень в руке.
На плечи вдруг навалилась тяжесть, не давая вздохнуть, прямо в воздухе перед лицом зажглись мутно-жёлтые круглые глаза. "Увидели" - забилась в голове единственная мысль.
Кулон ожёг, заставив вскрикнуть... и Славка с воплем сел в постели, сжимая в кулаке звёздный камень. Сон, только сон... В самом деле, не может же быть ночь живой, не может жить в ней столько разных существ... И про двери с ключом - придумается же такое!

...Где-то далеко на горизонте шевельнулась гигантская фигура, сквозь которую видно было чёрно-синее звёздчатое небо, запахнулась плотнее в полупрозрачный плащ. Просияли, будто бледные звёзды, глаза. Время ночи ещё не кончилось.