Снежные ангелы

[tuomituulikki]

5. Квентариил. Снежные ангелы
Примечание: было написано на ЗФБ-2016 для команды Ангелов, бета  Хикари-сан

У наставника ангелов-хранителей Квентариила — пепельные от песка Времени крылья, хоть ангелы и мало подвластны времени, а в глазах мерцает мудрость прошедших эпох. Наставник Квентариил любим учениками, которые ещё не умеют смирять излишние эмоции и хранить доброжелательно-отстранённую созерцательность, что бы ни случилось. Небесная Академия выпускает из своих стен хранителей и боевых ангелов, архивариусов и стратегов; за курс хранителей ответственен историк Квентариил — именно он любовно взращивает в питомцах необходимые качества, именно к нему приходят со своими вопросами и бедами студенты, обретая ответ или помощь. И не стесняются забегать целыми компаниями на чашечку росы с небесных цветов с просьбой «рассказать историю». Недопустимое несоблюдение субординации, быть может, но наставник не отказывает никогда; откладывает очередную книгу, молчит задумчиво, пока ученики усаживаются прямо на полу, покрытом пушистым белоснежным ковром, и глаза и волосы его, кажется, серебристо мерцают в вечно царящем в комнате уютном полумраке.
— Слушайте же. Сегодня я расскажу вам историю об ангелах земных, — говорит Квентариил напевно, и будущие
хранители, шелестя крыльями, устраиваются поудобнее, затаивая дыхание.
Наставник— замечательный рассказчик, одарённый Отцом, и даже лекции его по вроде бы скучному предмету больше похожи на увлекательные истории.
— Кроме ангелов небесных есть и те ангелы, что изначально сотворены были на Земле, — пронёсшийся было шепоток меж учеников быстро замирает, а они во все глаза смотрят на наставника. Тот обводит их взглядом: юные, тонкие лица — мечтательные, задумчивые, любопытные... Кое у кого и крылья ещё чуть отливают радужно, как у только что явившихся на свет. Пока юные ангелы — наброски того, что из них вылепят Время и познание, наброски прекрасных и мудрых существ, которыми они могут стать когда-нибудь. Квентариил вздыхает неслышно: сколько их уже было, учеников, юных и большеглазых, к которым, вопреки правилам,
привязываешься всем сердцем так, что трудно потом отпускать? Продолжает:
— Чудеса зачастую совершаются потому, что в них верят, верой этой приманивая чудо, будто кошку на ласку. Люди порой дурачатся, падая в снег, опьянённые зимой, двигают руками, оставляя крылатый силуэт после
себя: делают «снежных ангелов». Потом они уходят — силуэты же остаются на снегу; если приглядеться — видно, что «крылья» чуть трепещут, а отдельные пёрышки и вовсе никто ведь не рисовал...
И никто не обращает внимания на то, что отпечатки на снегу не трогают снегопады. Ночами снежные ангелы, рождённые тайной верой людей в чудо, — бледные лица и сияющий лёд — серебристый, зеленоватый, золотистый, синий — громадных глаз, пушисто-снежные крылья — оживают, просыпаются. Они парят над городом, слушая людские сны и мечты, учатся через них тому, что хорошо, а что — дурно; стараются отгонять плохие сны и выполнять заветное. Получаются только маленькие чудеса — ведь ангелы не так давно явились на свет, — но даже маленькое чудо куда лучше, чем ничего. Снежные ангелы укутывают снегом бездомных кошек и собак, пытаясь не дать им замёрзнуть, — больше ведь некому сотворить чудо для них, меньших братьев людей, — и горько оплакивают сгинувших в мороз. Слезы леденеют на холоде, падают алмазными искорками в снег.
И за снег в волшебные праздники — Новый год и Рождество — отвечают именно снежные ангелы. Они гладят и тормошат тяжёлые пушистые снеговые тучи, что ленивы, как домашние коты, и те нехотя просыпаются снегом. А если ночи ясны — снежные ангелы поднимаются повыше и часто-часто взмахивают крыльями — и с крыльев падает и кружится снег. Настоящий праздничный снег — светлый, пушистый и неспешный, скрадывающий все звуки и смывающий печали, оставляя лишь тихую радость.
Потом снежные ангелы, отдыхая, сидят на сонных фонарях и любуются искрящимся великолепием вокруг, пока не покажется край солнца, — а тогда возвращаются в снег и засыпают до сумерек...
Шепотки и толчки крыльями: ученики озадачены. В их видение мира не укладываются подобия ангелов, не
созданные Господом. Ангелы — любимые Его творения, одарённые крыльями и бессмертием, не чета слабым и бескрылым смертным, которые и себя-то уберечь не могут... Что делать, гордыня свойственна и ангелам, иначе
прекраснейший и лучший из братьев не был бы навеки изгнан с Небес. Создатель же одарил своей искрой слабых и несовершенных людей, а не прекрасных ангелов.
— Но, наставник, они ведь не настоящие ангелы? — спрашивает кто-то.
— Настоящие, — улыбается Квентариил. — Ведь сам Отец вложил в человека божественную искру, наделив его даром творить. Отец небесный создал ангелов, архангелов, херувимов, серафимов и прочих, а люди создали своих собственных маленьких ангелов — таких, как амуры, снежные ангелы и ангелы нарисованные. Люди тоже учатся творить, а мы, хранители, для того и приставлены к ним — чтобы оберегать, дать возможность искре
разгореться... Человеческая жизнь хрупка.
На этот раз ученики расходятся торопливо, без привычного обсуждения истории и догадок по поводу того, что хотел сказать ею наставник. Нет в них ещё кротости и смирения, приличествующих ангелам-хранителям... Может быть, наедине с собой они обдумают сказанное, может быть, для кого-то это станет толчком к пониманию устройства мира, созданного Отцом, к пониманию тех, кого им предстоит хранить. В следующий раз надо бы рассказать историю о Древе Познания и изгнании людей из райских садов. И предложить задуматься: отчего же Создатель, что всевидящ и всезнающ, запретил людям вкушать плоды с Древа Познания, изначально вложив в своих детей не только искру, но и любопытство, и свойство поступать вопреки запретам, а Змею — дозволил проникнуть в сад?
Наставник провожает учеников печальной улыбкой, потом покидает свои комнаты, спускается на Землю, следуя за зимой; сложив крылья, ступает по свежевыпавшему снегу, не оставляя следов.
— Они не верят, — печально говорит Квентариил, первый снежный ангел на Земле, рождённый некогда из мечты о крылатом чудесном создании, помогающем людям в пору пришедшей с севера лютой стужи, когда
надежды умирают в тёмные ночи; крылья его уже не пепельны — белы, сотканы из пушистых и холодных снежных перьев, а глаза — серебристо сияющий лёд. — Не понимают и не видят, утвердившись в своей гордыне, а ведь мне растить из них хранителей, оберегающих не просто слабых смертных созданий, но будущих творцов...
Маленькие снежные ангелы окружают его, сочувственно звенят, будто льдинки на ветру, — они ещё не умеют говорить иначе. Может быть, когда-нибудь кто-то из них тоже дорастёт до хранителя — ангел, сотворённый человеком.